Бармену наверняка перевалило за семьдесят – лысый, с линялыми глазами, в древних потертых нарукавниках и накрахмаленной рубашке.
– Конечно. Дамочка заказала персиковый шнапс с клюквой. Сказала, что хочет попробовать самые безумные сочетания вкусов, какие только может придумать, чтобы понять, что же ей действительно нравится. Я сказал, что если она ищет необычных ощущений, то ошиблась адресом. Ну и пришлось ей удовлетвориться ромом с элем. – Он поднес фотографию к свету. – Да, точно она. Я ее внимательно разглядел, сам бы за такой приударил. К нам не часто такие красотули захаживают.
– А я что же, недостаточно хорош для тебя? – вопросил старикан, сидевший за стойкой. – Можешь пялиться на меня сколько угодно, денег не возьму.
– Ты сам-то себя давно видел? Именно поэтому предпочитаю смотреть на молоденьких, чтобы твою рожу забыть.
– А когда она приходила? – спросил Стив.
Бармен подумал.
– Несколько месяцев назад. В августе где-то.
– Она была одна?
– Нет. Такая, как она… Вряд ли ей удалось бы одной-то долго оставаться.
Старичок у стойки понимающе хмыкнул:
– Да чего там, с хахалем она была.
Стив метнул в мою сторону еще один счастливый взгляд.
– Помните, как он выглядел?
– Да я его не очень разглядывал, ну вы ж понимаете, когда такая фифа есть. Но точно был старше ее, лет сорок, а то и пятьдесят. Ничего особенного. Не худой, не толстый. Да, и волосы у него были, вполне такая шевелюра. Уже достижение для его лет.
Портрет вполне подходил под описание незнакомца, пытавшегося перелезть через забор Ашлин. И к моему утреннему типу тоже.
– Если увидите его снова, узнаете?
Бармен пожал плечами:
– Может, да, а может, и нет. Не могу сказать наверняка.
– А вы уверены, что это был ее хахаль? – вмешалась я. – Они держались за руки? Целовались? Может, это был кузен? Просто друг, коллега?
Бармен скривил губы, мотнул головой.
– Может, оно и так. Они не нежничали, ничего такого, но если они не пара, то чего так жались друг к дружке? Я еще подумал, ну такая-то красотуля уж могла бы найти кого получше.
– Такого, как ты? – встрял старикан.
– А что со мной не так? Я в прекрасной форме.
– Может, богатый? – предположил Стив. – По виду как?
– Да я же говорю – ничего особенного.
– С чего бы богачу переться в такую дыру? – добавил старикан.
– Чтобы получить настоящую выпивку, – с достоинством указал бармен.
– Если бы он нашел ее здесь, то уж давно бы вернулся.
– А он возвращался? – спросил Стив.
– Нет. Я их больше не видел.
– А как насчет меня? – спросила я. – Я здесь уже бывала?
Бармен сузил глаза и ухмыльнулся:
– А как же. Позапрошлым летом, с кучей друзей-приятелей, сидели вон в том углу и все время смеялись.
– Ничего себе! – восхитилась я.
Я, конечно, выделяюсь в толпе значительно сильнее, чем Ашлин, но ведь и была я здесь намного раньше. Бармен не трепется попусту, лишь бы порадовать нас, он ее помнит.
– А что я за это получу?
– Прочтите это, проверьте, что все записано правильно, и распишитесь внизу, – сказала я, передавая ему блокнот. – Если повезет, сможете получить вызов в полицейский участок, там все повторите под запись.
Старикан изогнул шею, чтобы получше рассмотреть фото Ашлин.
– Фифа в бегах, да? Чего сделала, украла чего?
– Не лезь, Фредди, – буркнул бармен, проглядывая запись. – Я не хочу ничего знать. – Он старательно расписался внизу страницы, протянул блокнот мне и взял мокрую тряпку. – Что-нибудь еще?
Выйдя из бара, Стив аккуратно засунул снимок Ашлин в карман пиджака. Его непроизнесенное «Я же тебе говорил» разносилось по всей улице.
– Итак, – сказал он.
– Итак, – ответила я.
Мысль о том, что в комнате С хозяйничает Бреслин, очень нервировала.
– Все пабы мы обошли. Возвращаемся в отдел?
– Да, конечно.
Ухабистым, в рытвинах, переулком мы вышли на широкую улицу. Припустил дождь со снегом, я понадеялась, что Миихан уже закруглился со своей беготней. На перекрестке толпилось местное пацанье, не спешившее домой, потому что им полагалось быть сейчас в школе. Больше ни души. Шедевр граффити – рожа с оскаленными зубами и выпученными зенками пялилась на нас со стальных жалюзи заброшенного магазина, трепыхались обрывки объявления о пропавшей кошке и реклам летних распродаж. С пожелтевших плакатов неистово улыбались воздушные змеи и брикетики мороженого.
Стив наконец не выдержал:
– Тайный любовник начинает обретать плоть.
Так оно и было, но я возразила:
– Или это был тип с ее работы.
– Она работает в Клондолкине, за мили отсюда. Чего им тащиться выпить в Стонибаттер, если только они не хотели оказаться поближе к постели и не опасались, что их увидят вместе.
– Или парень с ее курсов сомелье или откуда угодно, чем она там занималась в августе.
Машину мы припарковали где-то на расстоянии шести пабов отсюда. Я прибавила шагу.
– Все эти модные пабы, которые ей нравились, набиты симпатичными богатенькими парнями. Ашлин могла заполучить любого. С чего бы ей возиться с каким-то типом среднего возраста, в котором нет ничего примечательного?
– Некоторые девушки предпочитают мужчин постарше.
– Рори одного с ней возраста приблизительно.
– До встречи с ним она могла западать на папиков. Вспомни, что говорила Люси. Отец Ашлин бросил их, и это полностью перевернуло их жизнь. Может, она искала в мужчинах отца. А когда выяснилось, что напрасно, переключилась на парня своего возраста. Иисус! – Я чуть в столб не врезалась, но успела в последний момент подставить руку. – Вот откуда я ее знаю. Вот откуда я ее, мать вашу, помню!
– Что? Откуда?
– Иисусе всемогущий!
Ладонь горела, измазанная краской с фонарного столба. Позади нас раздался мальчишеский гогот.
Пропавшие без вести, два с половиной года назад. Я сидела за регистрационной стойкой в обеденный перерыв. Был солнечный день, накануне моего ухода из отдела. Ветерок, залетавший в окно, пах деревней, словно с приходом лета город убрался восвояси, а вместо него возник воз свежескошенной травы. Откуда-то сверху неслась живенькая попса девяностых, а я жевала бутерброд с индейкой и думала об утренней истории со счастливым концом. Десятилетний мальчишка сбежал из дома, поссорившись с родителями. Мы нашли его, играющего в «нинтендо», дома у лучшего друга. Еще я думала об Убийствах, которые ждали меня через пару недель, у меня было такое чувство, что этим утром весь мир на моей стороне, и это было чудесное ощущение. И тут передо мной возникла какая-то девица в дрянном костюмчике. Я отложила бутерброд в сторону, выдала ей дежурную улыбку и «я могу вам чем-то помочь?», но тепло так сказала, ободряюще. Это сработало – она вывалила всю историю прямо на меня.
