Бреслин вытащил из кармана телефон размером с его большую ладонь, сияющий как само солнце.
– Должен тебе кое в чем признаться. Я все утро колебался, рассказывать или нет.
Еще вчера я бы в него вцепилась, теперь просто молчала и ждала.
Когда он понял, что упрашивать я не стану, то вздохнул.
– Я командный игрок, верный союзник. Люди почему-то считают, что меня интересуют одни лишь личные успехи, но я сторонник командной игры. Однако она складывается, только если и у других членов группы такой же подход. Ты понимаешь, к чему я клоню, Конвей?
– Я сегодня не в лучшей форме. Разъясни мне.
Бреслин сделал вид, что задумался. Жара и вонь будто затвердели и давили со всех сторон.
– Уверена, что хочешь это услышать?
– Ты же сам сказал, что хочешь мне кое-что сказать. Да. Я уверена и жду, что ты выложишь мне все, вместо того чтобы топтаться тут и говорить загадками.
Бреслин снова вздохнул.
– Хорошо, – сказал он, будто делая большое одолжение. – Значит, так. Ты в каждый контакт с людьми входишь, как будто перед тобой враг. Мы оба знаем, что в некоторых случаях ты имела для этого все основания, но даже когда никаких оснований нет, ты сразу становишься в боевую стойку. В такой атмосфере даже самый командный игрок дважды подумает, прежде чем с тобой поделиться.
Другими словами, это моя вина, что он скрывал улики от ведущего детектива.
– Говори уже. А если не собираешься этого делать, то пойду печатать свои записи.
Он смотрел куда-то мимо меня. Я даже не могла получить удовольствия, поглядев ему прямо в глаза. Он все мне скажет. Он просто умирает, как хочет рассказать. Только обдумывает, что стоит потребовать взамен.
– Конвей, ты понимаешь, о чем я? Просто скажи, что понимаешь.
– Да. Я сука. Но это я и так знаю.
Я шевельнулась, собираясь уйти.
– Ладно, – сказал Бреслин быстро. – Думаю, я достаточно узнал тебя за эти дни и могу предположить, что мы друг друга поняли.
– Как скажешь.
– Наш парень, Райли. Помнишь, он собирал записи с камер наблюдения в Стонибаттере?
Я замерла и отошла от двери.
– Прекрасно, – сказал Бреслин с чуть заметной улыбкой, означающей, что мы снова друзья. – Выяснилось, что наш Райли – парень толковый. Он прихватил записи за четыре предыдущие недели. Обычно записи хранятся месяц. После чего сидел до пяти утра с пальцем на быстрой перемотке.
Вот же скользкий ублюдок.
– Я очень надеюсь, что у него есть более чем веские причины, по которым я слышу это от тебя, а не от него.
– Да ладно. Сделай ему скидку, думаю, он просто до усеру хотел произвести на меня впечатление. – У Бреслина почти получилось удержать жирный самодовольный смешок. – Прослужи в отделе еще несколько лет – и новички будут для тебя стволы своих пушек гнуть.
Я поняла намек: если прослужишь здесь еще несколько лет.
– Что же он нашел?
– Вот тебе небольшое промо. Снял прямо с экрана, в реальности намного больше.
Он провел пальцами по экрану, нажал на кнопку и протянул телефон мне. Цвета размытые, но я бываю там достаточно часто, чтобы сразу узнать. «Теско» на Пруссия-стрит. И я узнала того, кто достал бутылку из холодильника и направился к кассе самообслуживания. Хрупкий профиль, наклон головы, неширокие плечи, плавные движения. Два дня назад я провела несколько часов, вглядываясь в его лицо.
– Рори Феллон.
– Он или его клон. И посмотри на это.
Бреслин наклонился и передвинул картинку на экране так, чтобы стали видны время и дата. 21:08, 14.01.2015. Две недели назад.
– Рори сказал нам, что в день их свидания он отыскал ближайший «Теско» на карте в телефоне.
– Именно. А еще утверждал, что никогда до этого не бывал в Стонибаттере.
На экране Рори вытащил сдачу из автоматической кассы и оглянулся. Миг он смотрел прямо в камеру. Его глаза, чуть размытые, большие и очень умные, смотрели прямо на меня.
– Но это только верхушка айсберга. Через несколько минут другая камера засекла его по пути к дому Ашлин, и такое повторялось трижды в течение последнего месяца. Камера зафиксировала его машину на Мэйнор-стрит в прошлый четверг, он покупал воскресную газету в лавке на углу одиннадцатого января, и он пил пиво в «Ханлонс» – пятого.
Рори извивался ужом, когда мы говорили о его походе в «Теско». Я думала, он дергается из-за того, что время не совпадает, а оказывается, все куда глубже. Рори не нужно было искать в телефоне магазины, он их наизусть знал.
– И надо учитывать, что в другие дни Рори мог не заходить в магазины и в таком случае не попал на камеры. – Бреслин забрал у меня свой телефон. – Так, говоришь, Рори относился к Ашлин слишком серьезно?
– Похоже на то.
– Вряд ли он разносил горячее питание пенсионерам Стонибаттера. Будь это что-то безобидное, он бы нам рассказал. Согласись, эта информация стоила того, чтобы я задержался на работе?
– С Райли у меня будет серьезный разговор, – сказала я. – А потом я хочу посмотреть все эти записи. А после этого притащу Рори сюда и узнаю, что он желает поведать на эту тему.
– Почему бы тебе не сказать «мы». Мы узнаем, что он желает поведать.
– Я прекрасно чувствую себя в единственном числе. Спасибо.
Брови Бреслина поползли вверх:
– В единственном числе? А Моран?
– Его нет.
– Ого. Ты оставила его одного трясти деревья, а? Я так и думал, что твое терпение лопнет.
– Моран прекрасно справится со всем сам. Ему не нужно, чтобы его держали за руку.
Бреслин с усмешкой разглядывал меня.
– Давно хотел сказать, что вы с Мораном не два сапога пара.
– Я тебя не спрашивала.
– Дай этому мальчишке десяток свидетелей, совпадение ДНК и видеозапись убийства, и он еще год будет возиться, выясняя, нет ли у этого негодяя утерянного в детстве близнеца, и не перепутали ли их свидетели, и не плюнул ли кто в ДНК, просто так, на всякий случай. Я не против. Есть случаи, которые этого требуют. Но это не про тебя. Ты любишь, чтобы дело было закрыто.
– Да. Люблю. Именно поэтому я хочу разобраться с Райли и посмотреть записи, а не беседовать тут за жизнь. Привет.
– Господи ты боже, Конвей, ты можешь хоть на минуту расслабиться? Я на твоей стороне. А ты продолжаешь вести себя так, будто я враг. Я не знаю, откуда взялась эта идея, но я хочу, чтобы ты выкинула ее наконец.
– Бреслин, я очень ценю то, что ты рассказал мне сейчас. Но я буду считать всех в этом отделе своими врагами, пока мне железно не докажут обратное. И я вполне уверена, что причины тебе ясны.
