– Нет.
– Ни разу?
– Нет. Но может быть, она не хотела, я не знаю… напугать меня.
– Она думала, что ты сбежишь при одном упоминании о психе, который шатается по округе? Ты бы сбежал?
– Нет. Я…
– Ну конечно, не сбежал бы. И Ашлин понимала это, она же не идиотка. Разве она стала бы с тобой встречаться, если бы думала, что ты такая тряпка? Конвей! Ты бы стала встречаться с парнем, которого так легко напугать?
– Не-а. Мне нравится, когда у парня есть хотя бы пол-яйца.
– Именно. Готов поспорить, Ашлин тоже.
Рори попробовал иначе:
– Хорошо. Она могла не знать, что кто-то за ней следит.
– Могла, – согласился Бреслин.
Он внезапно подался к столу, и Рори отпрянул, но Бреслин просто отхлебнул кофе.
– В таком случае мы снова возвращаемся к исходной точке: почему подруга советовала Ашлин быть осторожной, если не знала о бывшем возлюбленном, который преследует ее? Которого не существует нигде, кроме как в твоей голове.
Меня подбросило так, как будто в зубе внезапно оголился нерв. Любовник существовал и в голове у Люси! По ее словам, именно он отчасти причина того сообщения.
Бреслин поставил чашку на стол с точно рассчитанным стуком.
– Ну что? Так о чем говорила подруга?
Рори покачал головой. Он весь осел, будто кучка тряпья.
– Громко. На запись.
– Я не знаю, о чем она говорила.
– Жаль. Объяснение нам бы очень пригодилось. Но если ты ничем не можешь нам помочь… – Бреслин сделал паузу, давая возможность Рори вступить, но тот молчал. – Я думаю, что мы пока оставим эту тему. Давай двинемся дальше по списку, хорошо? – Он склонился над своими записями. – А вот. Все правильно. Вопрос номер два.
Листок бумаги, появившийся из кармана пиджака, зашелестел так громко, что Рори дернулся. Бреслин сделал еще один круг по комнате, проглядывая листок, выдерживая паузу, раздумывая за спиной у Рори, а не развернуть ли его на стуле к себе.
– Только не говори мне, что это еще один список, – взмолилась я.
– Это, – Бреслин постучал по листу, – график передвижений Рори в вечер cубботы.
Плечи Рори окаменели.
– А. Да. Тогда мы сейчас быстренько все выясним.
– Ты, наверное, права. Давай попробуем.
– Что… – Голос у Рори дрожал. Он откашлялся и предпринял еще одну попытку: – В чем дело?
– Хм… Это немножко сложно, Рори, поэтому останови меня, если не сможешь за мной уследить. Согласно твоим показаниям, ты сел в автобус маршрута 39А незадолго до семи часов и сошел с него в Стонибаттере около половины восьмого. Прошелся по Викинг-Гарденз, чтобы найти дом, что дает нам 19:32, примерно. Потом отправился за цветами в «Теско», это семь минут ходу. То есть там ты был около 19:40.
Рори давно перестал следить за бреслиновскими расхаживаниями. Он сидел неподвижно, глядя перед собой.
– По твоим словам, ты провел пару минут в «Теско». Предположим, ты ушел оттуда в 19:43. Еще семь-восемь минут, чтобы дойти до Викинг-Гарденз. А то и меньше – ты сказал, что торопился. К двери Ашлин ты должен был подойти в 19:50. Успеваешь следить за мной?
– Если нет, – встряла я, – заставь Бреслина записать все это на бумаге. Пусть отрабатывает свое жалованье.
Не глядя в мою сторону, Рори сказал:
– Я вполне успеваю следить.
– Ну конечно, успеваешь, – подхватил Бреслин. – Вот только ты сказал, что у дома Ашлин был ровно в восемь. На что ты потратил оставшиеся восемь или девять минут?
Плечи Рори опали с облегчением, он решил, что соскочил с крючка. Он расслабился – и физически, и психологически.
– Я не понимаю. То есть, господи, может, автобус пришел чуть позже или я немного дольше выбирал цветы, а может, я добрался до дома Ашлин несколькими минутами раньше, чем думал. Или все вместе. Я ведь не засекал время. У меня же нет такой практики, как у вас. Я не могу с точностью до восьми минут сказать, который сейчас час или сколько времени мы здесь находимся.
Бреслин смущенно потер нос.
– Ну, если так это рассматривать…
– Видите, – сказала я довольно, – это пустяки.
– Профессиональная деформация, – скорбно улыбнулся Бреслин и тут же рассмеялся.
Я тоже рассмеялась, и чуть позже к нам присоединился Рори – со слегка истерическим смешком.
– Господи, иногда я забываю, что значит быть обычным человеком. То есть, нормальный же человек не может ошибиться во времени на час? Или даже на полчаса? Ты не мог прийти к дому Ашлин в половине восьмого и думать, что уже восемь? Плюс-минус десять минут, но не полчаса?
– Наверное. – Рори вспомнил о своем кофе и сделал маленький торопливый глоток. – Наверняка.
– Вот. – Бреслин перевернул листок. – У меня здесь есть другой график, ты пей, пей кофе, он тебе понадобится.
– Да и мне тоже. – Я отсалютовала Рори чашкой и подмигнула: – Держись, друг. Этот список когда-нибудь иссякнет.
– Да-да. И чем скорее вы двое перестанете ныть, тем быстрее. – Бреслин перешел на мою сторону стола, выходя на огневую позицию. – Итак, вот график, построенный на основании показаний камер наружного наблюдения. Согласно им, ты сел в автобус в 18:50 и сошел пятнадцатью минутами позже. Это не совсем согласуется с тем, что ты нам говорил, но, как мы и сказали, пару минут туда, пару минут сюда для нормальных людей… – Он улыбнулся, и Рори сохранил достаточно спокойствия, чтобы улыбнуться в ответ. – Вот только в следующий раз мы можем подтвердить твое местоположение только в 19:51. Камеры засекли тебя, когда ты покупал цветы в «Теско».
Улыбка с лица Рори исчезла. Он начал соображать. Голос Бреслина сделался тяжелее, слова падали на стол вязкими и холодными каплями.
– Как мы уже обсудили, от дома Ашлин до «Теско» около семи минут ходьбы. Если ты расплачивался за цветы в 19:51, то должен был покинуть Викинг-Гарденз примерно в 19:40. Это дает нам неучтенный промежуток времени – с 19:15, когда ты сошел с автобуса, до 19:40. Двадцать пять минут, Рори. Как мы только что установили, даже обычный человек не может потерять счет времени на целых двадцать пять минут. Хочешь поведать нам, чем ты занимался все это время?
Рори уставился в пространство между мной и Бреслином, скрутившись в один сплошной узел. Почти не открывая рта, он выдавил:
– Я вам уже говорил.
– Мне и казалось, что говорили, – окрысилась я. От мысли, что он теряет такого прекрасного союзника, дыхание у Рори участилось, но на меня он не посмотрел. – Однако теперь выясняется, что вы просто навешали нам на уши целую кастрюлю лапши. Хотите попробовать еще разок, пока мы не решили, что у вас есть веские причины скрывать от нас, чем вы занимались тем вечером?
