Когда все необходимые процедуры были завершены, Бьорн взял основную веревку, а остальные члены команды ухватились за множество других веревок, которые мне, неопытному в этом деле человеку, казались просто какой-то мешаниной. Те три человека, что прижимали к земле шею жирафа, теперь плавно и одновременно поднялись, и через несколько мгновений жираф снова возвышался над нами. Когда все, кто держал веревки, заняли свои позиции, лежавшая до этого веревочная паутина неожиданно развернулась в определенном порядке, при этом две веревки захватывали петлей шею жирафа и проходили под обеими передними конечностями. Бьорн держал основную веревку, а последняя выходила поверх из-под задних ног животного. С такой амуницией даже самого упрямого жирафа можно было заставить идти вперед. Он двигался, делая один шаг, так как команда работала синхронно: сначала они тянули его за левую переднюю ногу, затем за правую, в то время как задние направлялись веревкой, накинутой сзади.
К счастью, этот жираф был очень послушным, и всего за несколько минут его благополучно завели в трейлер, где после серии поспешных действий ему обеспечили безопасное положение, закрепив металлические шесты с двух сторон и образовав импровизированный загон. Задний откидной борт подняли, и ощущавшееся в воздухе напряжение сразу же спало. Все хлопали друг друга по плечу, «давали пять» и поздравляли друг друга. Нам удалось без потерь поймать одного жирафа. Ну что ж, оставалось еще два…
Пока Моузес, член команды ловцов, заканчивал последние приготовления, закрепляя металлический шест на грузовике, нам всем был дан наглядный пример силы этого животного. Противясь своему временному заточению, жираф внезапно лягнул задней ногой в направлении раздававшегося шума. Моузес вдруг обнаружил себя внимательно разглядывающим расколотые остатки одной из деревянных панелей грузовика, на которой теперь красовалось отверстие от копыта. Я тут же вспомнил свою последнюю поездку в Африку. Во время охоты мы обнаружили самца льва, чья нижняя челюсть не смыкалась с верхней, а из щеки торчал клык. Наш гид объяснил, что эту травму нанесла ему самка жирафа: она лягнула его, защищая своего детеныша. Обычно мы воспринимаем жирафов как грациозных, утонченных и нежных существ, но в тот день я увидел исходящую от них опасность. На самом деле, эти деревянные панели были изготовлены специально для того, чтобы минимизировать травмы жирафа: пусть лучше сломаются они, чем нога жирафа. Не было ничего необычного в том, чтобы обнаружить несколько таких отверстий по завершении перемещения животного. Важнейшая вещь, о которой следовало помнить, зоной безопасности был не сам трейлер, а расстояние, до которого могло дотянуться копыто жирафа.
Мы потратили несколько мгновений на сбор разбросанных веревок и прочего оставшегося мусора, после чего Дерик вернулся к вертолету, а мы загрузились в пикап, который покинули буквально двадцать минут назад. Когда вертолет исчез в лазурном африканском небе, наземная команда вновь собралась на расчищенном участке земли, откуда удобно следить за передвижениями пилота.
Пока шли приготовления для поимки второго жирафа, воздух оглашался возбужденными криками первого. Наконец в рации раздался скрипучий голос Дерика:
– Мы обнаружили маленькое стадо молодых самцов и теперь пытаемся разделить их и выбрать одного для выстрела.
Сделать это было сложно. Определение размера, возраста и здоровья жирафа с высоты 50 метров и на скорости 30 миль в час требует огромного опыта. И хотя ружье с дротиком заранее заряжено стандартной дозой, именно Дерику предстояло решить, какое животное в группе подходит для этого больше.
В стаде было четыре жирафа, и пока они пытались убежать от вертолета, один стал отставать от остальных. Он казался очевидной мишенью для выстрела, но на самом деле был, вероятно, физически слаб, а значит, не годился для нашей цели. Оставалось три возможных кандидата. Один был заметно меньше двух остальных, и стандартная взрослая доза могла оказаться для него чрезмерной, так что он тоже был исключен. Теперь выбор между двумя подходящими кандидатами следовало делать, исходя из того, в кого из них легче было выстрелить. Руководствуясь одновременно интуицией и опытом, Дерик принял решение, а потом последовал непреложному правилу: никогда не меняй своего решения. Он указал пилоту на выбранный им объект преследования, и тот мгновенно привел воздушное судно в оптимальное положение. Несколько мгновений спустя Дерик опустил курок, и идеально пущенный дротик впечатался в левую ягодичную мышцу животного. Жираф среагировал отворотом влево, в сторону от остальной группы. Пилоту удалось расширить этот раскол, и уже совсем скоро три других животных превратились в расплывчатые пятна среди акаций далеко позади вертолета. Все это произошло через считанные секунды после того, как было обнаружено стадо жирафов.
И снова подтверждение удачного попадания дротика было тут же передано наземной команде, и мы стартовали в направлении зависшего вертолета. Казалось, удача была на нашей стороне.
Начальный галоп жирафа после попадания дротика сменился рысью, а затем иноходью, по мере того, как кровь разносила тиофентанил по всему организму, достигнув опиоидных рецепторов
[12] в мозге и центральной нервной системы, где осуществилось его действие. Сначала жираф нырнул в густой кустарник, но затем, дезориентированный действием препарата, неожиданно остановился как вкопанный на чистом участке рядом с одной из главных дорог заказника. Спустя две минуты и сорок пять секунд после того, как Дерик нажал спусковой крючок ружья, мы выпрыгнули из машин и приближались к жирафу. Он стоял в полном замешательстве, пытаясь сфокусировать свое внимание на том, что происходит вокруг. И это был идеальный сценарий для команды ловцов, которые быстро обездвижили его веревками и успешно уложили на землю.
Следуя стандартному протоколу, члены команды наложили повязку на глаза, воткнули беруши, а также обвязали животное веревками и прицепили недоуздок. На этот раз Бьорн вводил нейтрализующий препарат, а я вдруг обнаружил, что отслеживаю его дыхание и наблюдаю за тем, как грудная клетка мягко и ритмично движется вверх и в стороны, а затем вниз, сужаясь. Все идет хорошо. В сравнении с первым жирафом это животное было просто подарком. Казалось, что его состояние совершенно стабильно, и что дипренорфин вскоре частично вытеснит тиофентанил, что облегчит работу дыхательной и сердечно-сосудистой систем. «Они могут перестать дышать в любой момент», – предупреждал Бьорн. «Но только не этот мальчик, – подумал я. – Он стабилен».
Я повернулся к Бьорну, о чем-то говоря с ним, и на какую-то долю секунды меня отвлекли двое из команды, которые пытались торопливо распутать одну из веревок, что застряла в кустах во время падения животного. Обернувшись на жирафа, я быстро переключил внимание на его дыхание. Пока я неотрывно смотрел на его грудную клетку, время, казалось, замедлило ход. Никакого движения грудной клетки не было. «Наверно, просто пропустил», – подумал я и продолжал внимательно наблюдать – и ничего. В первые минуты шока по какой-то необъяснимой причине не мог выдавить из себя ни слова.
