В тот же вечер мне позвонил ветеринар с результатами рентгена Полианны. Он сказал, что в обеих ее ногах наблюдалось едва заметное вращение челночной кости. Но, к счастью, в ближайшее время ей не грозила опасность того, что кость пробьет копыто.
Ей потребуется определенное корректирующее лечение с целью выправить и восстановить функции, и на это уйдет время. Но он с оптимизмом заметил, что к спектаклю она точно будет в форме. Это были радостные новости, и хотя он уже сообщил обо всем и успокоил Джона, я решил позвонить ему сам и проверить.
– Привет, Джон. Я только что говорил с ветеринаром. Похоже, у нас и вправду очень хорошие новости.
– Да это так, Джон. Я испытываю глубокое облегчение и очень благодарен вам за помощь. Все идет по плану, не позже чем через шесть недель она вернется домой, – в его голосе уже не было прежнего беспокойства. – И еще, Джон. Так как это последний год, когда она выступает, я буду очень рад, если вы сможете составить нам компанию на одном из представлений и побыть с нами за кулисами.
– С большим удовольствием, спасибо!
– Тогда договорились! Это самое меньшее, что могу я сделать для вас. Я попрошу Венди отправить вам список возможных дат, и вы дадите мне знать, в какой день будет удобно.
– Отлично. Я и вправду очень хочу сходить на представление.
– Хорошо. Это нечто особенное, так что, думаю, вы простите мне мой наряд. – Он засмеялся. – Я выгляжу по-особенному, когда при полном параде.
– Буду ждать информации от Венди. Спасибо, Джон. И дайте мне знать, если потребуется какая-то помощь Полианне. Но, похоже, она сейчас в хороших руках.
Спустя пару недель медленного прогресса Полианна неожиданно преодолела кризис, а через месяц она уже снова трусила по полю, словно ничего и не было. И, к всеобщему удовольствию, «артистка» была готова вернуться на сцену.
Венди прислала мне список дат, когда Полианна будет выступать, и я с удовольствием отметил, что как раз в один из этих дней буду в Лондоне: приятный способ завершить рабочий день.
И вот в холодный бодрящий вечер вторника в ноябре я сворачивал с Боу-стрит на практически пустынную Флорал-стрит. Припаркованный у высоких черных двойных дверей служебного входа старый, переделанный под фургон для лошадей Ford Transit выглядел явно неуместно. Двери были такими высокими, что в них легко прошел бы и жираф. На входе стоял охранник, глянувший на меня подозрительно, когда я направился к трейлеру. Но тут из ближайшей двери появился Джон, вытиравший рот платком.
– Вы как раз вовремя, Джон, – сказал он, пожимая мне руку. – Я только что имел удовольствие отужинать в ресторане Королевского театра. Вы поели? Если нет, они вас накормят. Поели? О, очень хорошо, очень хорошо. – Он повернулся к трейлеру. – А как насчет тебя, Полианна, не пора ли тебе перекусить перед началом представления?
Трейлер затрясся, когда ослица топнула внутри, реагируя на знакомый голос.
– Ты была очень терпеливой девочкой, как всегда.
Он начал отпирать засов на задней дверце трейлера.
– Вы готовы заводить ее внутрь, Джон? – неожиданно подал голос охранник.
– Да, пожалуйста, Кейт, – крикнул Джон в ответ.
– Заметано! – он повернулся к переговорному устройству на стене, – Лифт для Джона и Полианны, они идут на сцену.
Джон тем временем опустил трап и поднимался в трейлер.
– Джон, вы не поможете мне донести этих кур до лифта? – спросил он, протягивая мне клетку с двумя живыми курицами.
Слегка озадаченный, я сделал то, что он просил. Когда вернулся к трейлеру, то заметил, что Полианна теперь вела себя нетерпеливо, топая и ревя.
– Все хорошо, моя девочка, я уже иду, – успокоил ее Джон, протягивая мне вторую клетку с курицами. – Джон, не закроете ли трейлер?
Он протянул мне ключи, а сам забрался обратно в трейлер, отвязал и вывел Полианну по трапу. Это было такое непривычное зрелище, что мой мозг с трудом воспринимал такую картину: осел, трусящий по улицам Лондона. Я поднял трап, закрыл дверцу и запер трейлер, а потом присоединился к Джону у лифта. Это уже начинало напоминать какую-то буффонаду. Я был в лифте в Королевском оперном театре с четырьмя курицами и ослицей… Хорошее начало для анекдота. Кейт закрыл за нами двери и, нажав на кнопку, отправил нас на тот этаж, где находилась сцена.
Помощник режиссера, одетая в черные джинсы и футболку, с планшетом, рацией и наушником, тепло приветствовала Полианну.
– Вот она! – сказала она, когда открыла двери лифта, игнорируя Джона и меня. – Я скучала по тебе, Полианна.
В ее голосе была заметна нежность, когда она чесала гриву Полианне, которая реагировала с не меньшим чувством, кивая головой и тычась в руку помощницы режиссера. Но потом она стала обнюхивать ее карманы в поисках угощения. У них явно уже установились определенные традиции.
– Хорошо, хорошо, сейчас дам, – сказал она, доставая из кармана морковку, которую ослица тут же взяла. – Ты любишь меня только за мои угощения, да, Полианна? – спросила она с притворной обидой. Теперь, когда они поприветствовали друг друга, женщина обратила внимание на нас. – Добрый вечер, Джон. У вас то же место, как обычно, дайте мне знать в случае, если вам что-нибудь понадобится.
– Спасибо, Эмили. Как всегда, я понял! Могу я представить вас Джону? Он ветеринар Полианны. Он не мог пропустить ее последнего выступления в этом сезоне.
– Добро пожаловать, рада познакомиться. Уверена, что Джон покажет вам закулисье. Но если вам что-то понадобится, дайте мне знать. Вы можете свободно смотреть спектакль из-за кулис. На полу вы увидите ленту. Того, кто заступает за эту линию, видно публике, так что я попросила бы вас ни в коем случае не выходить за нее.
Джон сошел с платформы лифта, ведя Полианну, я следовал за ним с клеткой в руках. Когда мы вышли из-за черного занавеса, нас окружила шумная людская кутерьма, и стало понятно, что мы уже фактически за кулисами. Справа от меня была сама сцена, но большие, высотой 40 футов декорации загораживали вид. Высокий потолок был весь в лесах, на которых можно было повесить и перемещать осветительное оборудование. По полу во всех направлениях тянулись кабели, закрепленные в определенных местах пленкой, чтобы люди не споткнулись о них. На полу в разных местах были написаны мелом сообщения, инструкции и указания. Какая-то дама занималась кронштейном, на котором висели костюмы, и столом с реквизитом. Множество людей, одетых в черное, как Эмили, были заняты каждый своей работой. С этой стороны пространство за сценой в ширину казалось примерно футов 15. Где-то посредине был сооружен загон размером 6 на 6 футов с подстилкой из соломы и ведром воды. Рядом с ним висела вешалка с костюмом Джона. Он открыл загон, и Полианна с привычной готовностью зашла в него. Дама, занимавшаяся реквизитом, подошла к нам.
– Добрый вечер, Джон. Ваш костюм готов. Вы хотите, чтобы вам помогли сегодня одеться?
