– Здесь есть дорожки, о которых я говорил, – сказал Жак, показывая направо.
Он был прав: они были видны как на ладони, хорошо просматривающиеся дорожки, идущие сквозь заросли кустарника, которые были едва заметны с земли.
Первыми мы увидели стадо имал и двух жирафов, объедающих верхние ветки кустов мимозы. Ни один из них нас не заметил. За холмистым участком на дальнем конце фермы мы обнаружили гну и бубалов. Всматриваясь вдаль вправо, я увидел всех студентов, собравшихся возле пикапов и трейлеров на месте кормежки. Их взгляды были устремлены на нас, и они даже не обратили внимания на страуса, неожиданно и стремительно перебежавшего дорогу слева от них. Вид был просто потрясающий.
Через несколько минут мы были у верхней границы фермы: чтобы пройти это расстояние пешком, потребовалось бы больше часа. Именно там мы в первый раз заметили одну группу зебр. Всего было семь животных, они прятались в густом буше на вершине каменистого холма, совершенно недоступные для автотранспорта. Это явно было одним из их тайных убежищ.
– Мы их видим, – доложил Жак на землю. – Я направлю их на открытый участок. Ждите. Конец связи.
– Принял, – ответил Кобус.
Оглянувшись назад в сторону площадки для кормежки, я заметил бурную деятельность: люди уже загружались в два пикапа. Мое сердце учащенно забилось. Экскурсия закончилась, и скоро придет моя очередь действовать.
– Я выведу их на открытую местность, – сказал мне Жак. – Видишь второго сзади? Это молодой зебренок, думаю, мы начнем с него.
Я восхитился его мастерством. Растительность была довольно густая, так что даже с воздуха их было трудно разглядеть. Я увидел одно достаточно крупное животное и предположил, что это беременная самка. Но в отношении пола остальных животных я терялся в догадках. Пролетев над ними и развернувшись, Жак стал снижаться, пока не опустился примерно на 50 футов над землей, направляя животных в сторону каменистого холма. Близость незнакомого летящего на них объекта заставила зебр сняться с места.
– Видишь дорожку, по которой они идут? Они уже здесь не в первый раз. Никогда не делай выстрела в такой ситуации.
Я увидел, что дорожка петляет из стороны в сторону по каменистой насыпи. Жак снизил скорость, следуя за животными, и все время наблюдал за ними и оценивал местность впереди.
– Они постоянно меняют направление, – продолжал Жак. – Идеальный выстрел будет на дорожке, которая идет прямо и под уклон. Их скорость замедлится, и ты сможешь подобраться к ним, выстрелив по прямой. У нас не всегда это получается, но сегодня получится. Когда они выйдут из кустов, то повернут налево, а потом направятся вон на то нижнее поле. – Он показал на открытый участок луга, отделенный от остального пространства рядом крупных кустов. – Потом я разверну их обратно, проведя с другой стороны кустов, и они направятся вереницей вверх по холму, и тогда ты выстрелишь. Можешь вставить дротик. Но будь предельно осторожен.
– Ок, спасибо.
До меня только сейчас дошло, что пока мы летели, он внимательно изучал местность, создавая в голове подробную карту со всеми дорожками и тропинками. Жак читал местность, как я бы изучал топографическую съемку. Но вместо дорог, тропинок и дорожек он видел маршруты импал, тропинки зебр и дорожки жирафов. Это был уровень мастерства, который я с трудом мог постичь.
Стараясь держать ствол ружья снаружи вертолета, я открутил запорный механизм и загрузил дротик в ствол. Плотно закрыв его и проверив надежность, я надавил на капсулу. Кобус сказал, что трех баров (бар – единица давления) будет достаточно для такого расстояния. Относительно низкое давление означало, что я буду стрелять с расстояния менее десяти метров.
Я приготовился, зебры пошли в точности по той дорожке, на которую указал Жак, и теперь были в открытом поле. Жак отстал, чтобы дать им возможность перегруппироваться.
– Ты готов? – спросил он.
– Загрузил и поставил на предохранитель.
– Отлично. Ты видишь, кто нам нужен? Второй с конца с левой стороны.
– Вижу.
– При любом раскладе он будет держаться позади, когда они станут обходить тот дальний куст, прежде чем направиться к холму. И потом ты можешь снять ружье с предохранителя. Я зайду низко. Делай выстрел, когда будешь готов. Не торопись, но и не затягивай. Через 50 метров они рванут налево, через холм в кустарник.
Сказав это, он стал снижаться, сделав крен вправо над крупной беременной самкой, которая была последней в группе. Это был умный маневр, потому что она вырвалась вперед, оставив молодого зебренка позади группы, резко рванувшей от нас.
– Ну вот, тот, самый последний, – добавил он.
– Вижу.
Зебры двигались именно по той дорожке, о которой Жак говорил в самом начале. И когда они свернули к холму, минуя последний куст, животные уже неслись галопом, выстроившись в одну цепочку. Жак стал снижать вертолет, пока мы не оказались всего в 10 метрах от земли. Прижав ружье к плечу, я нашел зебру в прицеле. Я старался выровнять его, пытаясь успокоить нервы и учащенное сердцебиение. Потом снял ружье с предохранителя, нацелил его на крестец зебры и спустил курок.
Но ничего не произошло. Я попытался сделать еще один выстрел, но было уже слишком поздно. Момент был упущен. Жак стал набирать высоту и ушел влево, а зебры разбежались в том же направлении и исчезли в густом буше. Я чертыхнулся. Должен был получиться идеальный выстрел, но произошла осечка.
– Не знаю, что случилось, – сказал я упавшим голосом, одновременно извиняясь и испытывая смущение.
– Какое давление ты установил? – спросил Жак.
– Кобус сказал три, я так и сделал.
– Установи четыре.
– Правда?
– У тебя был явный недолет, дротик попал в нисходящий поток.
– То есть ружье все-таки выстрелило? Я не почувствовал ничего и не увидел дротика, так что подумал, что произошла осечка.
– Нет, нет, ты выстрелил, просто он не долетел.
Я лишился дара речи и не знал, что и думать. Это было очень странное чувство. Я сотни раз спускал крючок и всегда понимал, выстрелило ли ружье. Но в данном случае ничего не почувствовал. Очевидно, гул вертолета заглушил звук, но с другой стороны, я и дротика не увидел. Поэтому был абсолютно уверен, что произошла осечка, но когда проверил ствол, дротика там не было. Жак оказался прав.
Я промахнулся из-за своей неопытности, и тут ничего нельзя было поделать. Это было неотъемлемой частью процесса обучения. Но я все равно чувствовал себя глупо и смущенно, остро осознавая ограниченное количество попыток, когда я могу промахнуться. Но следовало отвлечься от этих мыслей и двигаться дальше.
