– Угу… ты ехаешь с нами…
Фрэнк Бегби выдавливает улыбку:
– А чё, если не поехаю?
– Нам велено передать, что если не поехаешь, то будут проблемы…
– Тогда передайте от меня вашему боссу, что он жирный плешивый пиздюк. Похоже на Антона Миллера? – Франко шагает вперед, и воздух прорывают сирены. – Спасение в последнюю минуту. Это я, понятно, про вас, – стебется он, пока оба мужика пятятся и залезают в машину, а затем поскорее сматываются.
Франко ищет глазами трех чуваков помоложе. Его не удивляет, что они уже слиняли.
Главный коп (в этом аксакале Франко узнает карьеристскую пизду, которая никогда не вылезет из формы и сама до конца не поймет почему) берет показания у Элспет и Грега. Потом он допрашивает Франко, который сообщает только, что говорил по телефону, как вдруг в окно влетел кирпич, и он, Франко, вышел разобраться, в чем дело.
Закончив допрос, старый коп пялится на него с непринужденной улыбочкой:
– Знаю я, кто ты на самом деле. Может, ты им всем головы и заморочил…
Франко высокомерно отмахивается, словно отбивая мяч в крикете, и, подражая мимике и интонации копа, говорит:
– Чё, серьезно? Знаешь, все мне за это втирают: копы, родня, дружки, журналюги, урла. И что самое стремное – всем кажется, что это уникальное озарение снизошло только на них. – Он смотрит, как коп сразу скисает. – Это может означать только две вещи: либо все они правы, либо они ебанаты.
На лице аксакала снова оживает наглая ухмылка.
– Вот оно что, серьезно? Ну и как по-твоему, первое или второе?
– Думаю, одно другому не мешает.
Коп смотрит на него презрительно. Франко понимает, что тот чувствует себя облапошенным. Они сорвались в Мюррейфилд, чтобы защитить обывал, а напоролись на кубло Бегби, наводнивших эти места. Надолго они здесь не задержатся.
То, что Элспет им позвонила, можно понять, учитывая обстоятельства. Но она же из литских Бегби, и потому Франко мучит глубокое ощущение предательства, обжигающее изнутри. Подняли такой кипиш, будто Джорджу бошку оторвало. Он с улыбкой переводит взгляд на своего надувшего губы забинтованного племяша.
– Та я, когда броюсь, сильнее режусь, – заявляет Франко, тут же понимая по лицу Элспет, что сморозил что-то не то.
– НА НАС НАПАЛИ, ВТОРГЛИСЬ В НАШ СОБСТВЕННЫЙ ДОМ – ИЗ-ЗА ТЕБЯ, И У ТЕБЯ ЕЩЕ ХВАТАЕТ НАГЛОСТИ ОТПУСКАТЬ ШУТОЧКИ!
– Они просто дети. Если б прислали каких-то отморозков…
– Нет, вот кто просто дети. – Она тычет пальцем в Томаса и Джорджа. – Пошел вон! ВАЛИ НАХУЙ ИЗ НАШЕГО ДОМА!
– Тока собирался сам предложить, – соглашается Франко. – Не хочу вас впутывать.
– Поздновато, блядь!
– Милая… – воркует Грег, обнимая жену за плечи.
Франко достает из кармана трубу из «Теско» и набирает Ларри.
– Щас кой-чего утрясу, – кивает он им обоим, выходя во двор через французское окно; Ларри не понравится, как и с фургоном, но он же сам предложил, и у него есть свободная комната.
Ларри отвечает после нескольких сигналов.
– Не вопрос, Франко, что угодно для старого кента, – напевает он в трубку. – Ты там пакуйся, а я заскочу и мухой тебя заберу.
Франко чувствует зашкаливающую показушность, но благодарит и заходит обратно.
– Утряс, – говорит он. – Ларри приедет и меня заберет.
– Прости, что до этого дошло, – уныло бормочет Грег. – Мне нравилось, что ты у нас гостишь. Но дети…
– Отлично понимаю, – отвечает Франко. Этого маловато, но на большее его не хватает.
Он идет к себе и собирает манатки. Звонит Мелани по мобиле из «Теско». Вообще ни фига. Может, надо еще пополнить кредит. Он не хочет спрашивать Элспет, нельзя ли позвонить по ее телефону. Подождет, пока доберется до Ларри.
Ларри верен слову и приезжает через каких-то полчаса. Дерганый аварийный стекольщик с бегающими глазками уже меняет окно, и его присутствие принуждает к натянутой вежливости.
Элспет, старательно избегавшая Ларри на похоронах, немного краснеет при нем, выходя вслед за Франко на улицу. В подростковом возрасте она по уши втрескалась в дружка своего брата и один раз даже клеилась к нему по пьяни. Ларри ухмыляется ей крокодильей пастью, всем видом показывая, что прекрасно помнит тот случай.
– Элспет… скока лет, куколка, – говорит он, пока Франко ставит красный чемодан в салон белого фургона. – Классный дом. – Он осматривает жилье, уперев руки в бока. – В твоем стиле.
Переводя взгляд с него на фургон, Элспет парирует:
– Классный фургон. В твоем стиле.
Ларри расплывается в понимающей улыбке, означающей «квиты».
Грег тоже выходит к ним на улицу и типа извиняется перед Франко:
– Очень жаль, что мы расстаемся вот так. Удачи.
«Какого хуя этому мудаку от меня надо?» Франко с каменным лицом кивает в знак благодарности, но, когда поворачивается к своей злобной сестре, с его губ слетает нехарактерное слово:
– Прости…
Уникальность, не говоря уж о явной искренности извинения, поражает их обоих. Они смотрят друг на друга, застыв в недоумении.
– Точняк. К бою готов? – лыбится Ларри, прерывая молчание.
Франко с облегчением залезает в фургон и даже не оглядывается, уносясь по улице прочь.
Не успевают они свалить, к Элспет заявляется инспектор Алли Нотмен – выяснить, что стряслось. Сразу понятно, что волнует его вовсе не окно: коллеги явно настучали инспектору, что в этом доме остановился Фрэнк.
– Он здесь больше не живет, – сообщает Элспет. Копов с нее хватит: даже не приглашает войти.
Нотмен стоит на крыльце, глядя на грозную силу, скрестившую руки в дверях.
– Говорите, ваш брат уехал с Ларри Уайли?
– Это же на Фрэнка напали! – Собственная преданность шокирует и смущает Элспет.
– Знаете, я готов в это поверить, – говорит Нотмен. – Если хороший парень – это старый местный психопат, значит у города и впрямь большие проблемы.
– Извините, – парирует Элспет с надменной авторитетностью, смиряясь с навязанной несвойственной ей ролью, – но вы не знаете моего брата. Он усердно трудится над тем, чтобы наладить свою жизнь и добиться успеха, только некоторые никак не хотят оставить его в покое!
Грег не верит своим ушам.
– Ваш брат, – начинает Нотмен, – был гноящейся язвой этого города…
– Вали отсюда! – перебивает его Элспет, и ее лицо так сильно искажается от злости, что Нотмен пятится с крыльца. – Убили моего племянника – и что вы сделали? Ни хрена! Так что катись!
Она тычет пальцем в машину, припаркованную на улице.
