– Где горит? – спросила Клодия, спрыгивая на землю.
Впрочем, она уже и сама поняла. Пылал весь первый этаж восточного крыла. Из окон выкидывали мебель, портьеры, висячие украшения. Звонил большой колокол. В горячем воздухе кружили испуганные голуби.
За спиной послышался голос Каспара:
– Клодия, какая жалость! Все труды дорогого Джареда насмарку. Подвалы горят. Портал горит.
Охнув, девушка помчалась за Финном, который уже распахнул одну из дверей. В лицо ему валил черный дым, в глубине дворца мелькали языки пламени. Клодия схватила Финна за плечи, но он оттолкнул ее. Она схватила его снова, поволокла прочь, и лишь тогда он обратил к ней побелевшее от ужаса лицо:
– Кейро! Это единственный путь к нему!
– Путь перекрыт, – отозвалась Клодия. – Неужели ты не понимаешь? Засаду устроили, чтобы мы не вмешались. Это их рук дело.
Проследив за ее взглядом, Финн обернулся.
На балконе стояла королева Сиа с белым кружевным платочком у лица. А чуть дальше, невозмутимо взирая на схватку огня и камня, стоял самозванец.
– Портал они заблокировали, – мрачно проговорила Клодия. – И там не только Кейро. Там мой отец.
16
Накроет землю великий Фимбулвинтер
[9]. Тьма и холод расползутся от Крыла к Крылу.
Из дальней дали, Снаружи, явится Некто. Назовется он Черным Сапиентом. И сойдется он с Инкарцероном, и сговорится с ним. И родится от их сговора Крылатый…
Пророчество Сапфика о конце света
Кейро и Аттия ехали верхом. Крепко держась за спину Кейро, девушка оглянулась. Из колючих зарослей они наконец выбрались, теперь дорога убегала вниз по холму. Уставший конь остановился, шумно вдыхая морозный воздух.
Над дорогой изгибалась черная шипастая арка туннеля. На ней сидела длинношеяя птица.
– Дурацкое положение, – хмуро проговорил Кейро. – Идем на поводу у Инкарцерона.
– Вдруг он к еде нас приведет? – отозвалась Аттия. – У нас же почти ничего не осталось.
Кейро погнал коня дальше. Чем ближе к туннелю, тем выше казалась арка. Ее тень тянулась к путникам, пока не проглотила их. Здесь металлический настил дороги блестел от мороза и звенел под копытами.
Аттия посмотрела вверх. Огромная птица на вершине распластала темные крылья. Когда оказались в туннеле, Аттия поняла, что статуя изображает не птицу, а крылатого человека, готового сорваться с арки и взлететь.
– Сапфик, – шепнула она.
– Что?
– Статуя… Это памятник Сапфику.
– Да ну?! – фыркнул Кейро, и его возглас повторило эхо. В туннеле пахло мочой и сыростью, своды облепила зеленая слизь. Тело затекло настолько, что Аттии хотелось спешиться и пройтись, но Кейро не желал терять время. После разговора с Финном он угрюмо отмалчивался, или огрызался, или начисто игнорировал Аттию.
Впрочем, девушке тоже не хотелось болтать. Услышав Финна, она обрадовалась, но радость тут же померкла: тревога сильно изменила его голос. «Я вас не забыл. Я вас не бросил. Я постоянно о вас думаю». Неужели это правда? Неужели новая жизнь не так хороша, как Финн надеялся?
– Зря ты не дал мне рассказать про Перчатку. Тот сапиент знает, в чем дело. Он помог бы нам.
– Перчатка моя, не забывай.
– Наша.
– Аттия, не зарывайся! – Кейро затих, потом негромко добавил: – Джаред велел разыскать Смотрителя. Вот мы и ищем. Если Финн нас подвел, выход придется искать самим.
– Так дело не в том, что ты испугался? – едко спросила Аттия.
Кейро заметно напрягся:
– Нет, не в том. Перчатка Финна никак не касается.
– А я думала, побратимы всем делятся.
– У Финна есть Свобода, но он ею не поделился.
Туннель вдруг кончился, и конь встал как вкопанный.
В этом Крыле горел неяркий красный свет. Путники попали в зал, больше которого Аттия в жизни не видела. Далеко внизу пол пересекали дорожки и мостки. Аттия и Кейро стояли на крыше, с которой дорога по извивающемуся виадуку спускалась на другую сторону зала, поэтому просматривались арки и конусообразные колонны. На полу крошечными алыми Очами полыхали костры.
– У меня все тело затекло.
– Тогда слезай.
Аттия соскользнула с коня, и ноги затряслись. Она добралась до ржавых ограждений и глянула вниз.
Там люди, целые тысячи, куда-то шли с детьми на руках, с тележками, с тачками. Вон отары овец, вон козы, вон драгоценные коровы. Броня пастухов поблескивала в красноватом свете.
– Ты только глянь! Куда они все?
– Они в одну сторону, мы в другую.
Кейро не спешился – сидел, выпрямив спину, и смотрел вниз.
– Узники вечно куда-то стремятся. Вечно думают, что где-то будет лучше – в другом Крыле, на другом ярусе. Дураки.
Святая правда! В отличие от Королевства, Инкарцерон жил переменами. Крылья перетасовывались, двери и ворота запирались и открывались сами собой. В туннелях вырастали стальные решетки. Но что за катаклизм сорвал с места столько людей? Что лишило их покоя? Гаснущий свет? Наступающий холод?
– Пойдем! – скомандовал Кейро. – Дорога ведет на другую сторону, так что вперед!
Аттии это предложение не понравилось совершенно. По ширине на виадуке едва поместилась бы повозка. Никаких ограждений – только изъеденное ржавчиной полотно посреди воздуха. А высота такая, что идти придется по неподвижно висящим облакам.
– Коня лучше под уздцы вести. Если он испугается…
Кейро пожал плечами и спешился:
– Ладно. Я поведу коня, ты пойдешь следом. Смотри в оба!
– Кого бояться на виадуке?
– По твоему вопросу ясно, почему ты была цепной рабыней, а я… Я едва не стал Вождем Крыла. По сути, это ведь дорога?
– Ну да…
– Значит, у нее есть хозяева. Иначе не бывает. Если повезет, на том конце мы просто заплатим дань.
– А если не повезет?
Кейро засмеялся, словно опасность его радовала:
– Тогда мы по-быстрому спустимся вниз. Хотя, может, и нет, Тюрьма же теперь за нас. У Инкарцерона нынче свои причины нас беречь. – Он повел коня по виадуку.
Аттия взглянула ему вслед и тихо сказала:
– Инкарцерону нужна Перчатка, а кто ее принесет, не важно.
Кейро явно услышал ее, но даже не оглянулся.
Идти по ржавеющему виадуку – риск отчаянный. Конь испуганно ржал и норовил шарахнуться в сторону. Кейро успокаивал его – раздраженно нашептывая ласковые слова вперемешку с руганью. По сторонам Аттия старалась не смотреть. Сильный ветер дул так, что она сжалась в комок, чувствуя, что Тюрьма способна смести ее вниз одним порывом.
