Орел! У Аттии сердце встрепенулось: тот же символ был на запястье у Финна! Орел с распростертыми крыльями и с короной на шее!
Из центра лаза свисала цепная лестница, до нижней перекладины которой Кейро мог легко дотянуться. Вот откуда-то сверху пошла вибрация, и лестница чуть содрогнулась.
Из мрака за спиной донесся спокойный голос Рикса:
– Лезь, Ученик!
Конюшня исчезла.
Джаред стоял в центре поляны и подслеповато смотрел по сторонам. Ни конюшни, ни перьев, только выжженный круг на земле – вероятно, след пожарища. Сапиент обошел его. Густой папоротник курчавился в свете зари. Покрытая каплями росы паутина, похожая на колыбель из шерстяной пряжи, затянула все бреши между стеблями.
Джаред облизнул пересохшие губы, провел рукой по лбу, по затылку.
Похоже, он, завернувшись в одеяло, пролежал пару дней в бреду, а конь все это время бесцельно бродил вокруг и щипал листья.
Одежда намокла от влаги и пота, волосы висели сосульками, руки искусали насекомые, дрожь не унималась. Зато Джаред почувствовал, что, преодолев некое препятствие, открыл в душе невидимую дверь.
Сапиент догнал коня, достал из поклажи аптечку, сел на корточки и прикинул, какую дозу ввести. Вот он вонзил тонкую иглу в вену, как обычно стиснув зубы. Потом продезинфицировал след от укола и убрал шприц. Измерил пульс, вытер лицо смоченным в росе носовым платком и улыбнулся, вспомнив, как служанка из поместья Смотрителя спросила, полезна ли роса для кожи.
По крайней мере, свежа и прохладна.
Джаред взял поводья и взобрался в седло.
Как он пережил такой приступ лихорадки без тепла? А без воды? Впору умирать от обезвоживания, а он даже не испытывает жажды. Тем не менее на поляне, кроме него, ни души.
Джаред пустил коня галопом, продолжая думать о видении. Он встретил настоящего Сапфика или выдумал его сам? Простых вариантов здесь нет. В Библиотеке Академии целые полки заставлены книгами о силе воображения, памяти и снов. Джаред слабо улыбнулся деревьям. Главное, что для него эта встреча состоялась.
Конь скакал во весь опор, и к полудню сапиент уже был в окрестностях поместья Смотрителя – уставший, но удивленный собственной выносливостью. На ферме он неловко спешился, и тучный, сильно потеющий крестьянин угостил его молоком и сыром. Крестьянин заметно нервничал, то и дело вглядываясь в горизонт. Джаред протянул деньги за угощение, но крестьянин решительно отодвинул его руку:
– Нет-нет, господин! Я хорошо помню, как один сапиент выходил мою жену и даже не заикнулся об оплате. Вы лучше совет послушайте. Уносите отсюда ноги. У нас тут беда!
– Какая беда? – изумленно спросил Джаред.
– По слухам, леди Клодию приговорили к казни. И парня ейного, который принца из себя корчил.
– Он и есть принц.
– Как скажете, наставник. – Крестьянин состроил рожу. – Я в политику не лезу. Зато знаю, что королева поставила солдат под ружье, и они, может, уже до поместья дотопали. Было у меня три амбара поодаль, так вчера их подпалили, а овец угнали, ворюги!
Джаред в холодном ужасе смотрел на крестьянина, потом схватил поводья и попросил:
– Буду признателен, если вы забудете о нашей встрече. Понимаете?
Крестьянин кивнул:
– Времена сейчас трудные, наставник. Меньше скажешь – дольше протянешь.
Сильно напуганный, Джаред теперь ехал осторожнее, полевыми тропами и скотопрогонами. В одном месте, пересекая дорогу, он увидел след копыт и повозок – судя по глубоким колеям, груз был тяжелый. Джаред потрепал коня по гриве.
Где Клодия? Что стряслось в Хрустальном дворце?
Ближе к вечеру сапиент добрался до буковой рощицы на вершине холма. Там стояла тишина, нарушаемая лишь легчайшим шелестом листьев и робкими трелями невидимых птиц.
Джаред спешился и на секунду замер, расслабляя спину и ноги. Потом он привязал коня и осторожно зашагал по шуршащей бронзе палой листвы, доходившей ему до лодыжек.
Под буками ничего не росло. Джаред неловко метался от дерева к дереву и только однажды увидел лиса.
– Господин Лис! – шепнул он.
Лис застыл на месте, потом двинулся прочь.
Приободрившись, Джаред дошел до опушки, притаился за большим деревом и опасливо выглянул из-за ствола.
На широком склоне лагерем стояла армия. Старинный дом Смотрителя окружали палатки, повозки, блестящая броня. Кавалеристы надменно гарцевали целыми отрядами, на лужайке солдаты рыли траншею.
Джаред жадно вдохнул воздух: что же теперь делать?!
Солдаты прибывали и прибывали. На глазах у Джареда подоспели пикинеры, впереди которых шествовали полковые музыканты: пронзительный визг флейты долетал и до буковой рощи. Всюду развевались флаги. Слева под знаменем с белой розой потные работники ставили большой шатер.
Палатка королевы.
Сапиент взглянул на дом. Окна закрыли ставнями, разводной мост подняли. На крыше сторожки блеснул металл – значит туда поставили людей, а малокалиберную пушку передвинули к зубчатой стене. На парапете его башни тоже кто-то виднелся.
Джаред шумно выдохнул и сел на мертвую листву.
Это самая настоящая катастрофа! Продолжительную осаду дом Смотрителя не выдержит. Стены у него толстые, но все же это дом, а не крепость. Наверное, Клодия просто тянет время. Наверное, надеется использовать Портал. Взволнованный такой перспективой, Джаред вскочил и принялся расхаживать взад-вперед. Клодия не понимает, насколько опасно это устройство! Нужно попасть в дом, пока она не наделала глупостей.
Конь заржал. Джаред замер, услышав за спиной чью-то поступь, чьи-то шаги по шуршащим листьям, а потом – насмешливый голос:
– Так-так, наставник Джаред! Разве вы не погибли?
– Сколько всего? – спросил Финн.
– Семь. – Клодия смотрела в визор, который увеличивает рассматриваемые объекты, и считала. – Восемь. Что за устройство слева от королевской палатки, я не знаю.
– Да это уже не важно, – хмуро отозвался седой коренастый капитан Сомс. – Восемь единиц артиллерии нас в клочья разнесут.
– А что есть у нас? – тихо спросил Финн.
– Две пушки, милорд. Одна соответствует Эпохе, другая отлита неизвестно из чего – не ровен час, взорвется, если попробуем выстрелить. Еще арбалетчики, аркебузиры, пикинеры, лучники. Десять человек с мушкетами. Около восьмидесяти кавалеристов.
– Я и не такие расклады знаю, – проговорил Финн, вспоминая засады, которые устраивала его банда.
– Вот уж не сомневаюсь, – съязвила Клодия. – И какие были потери?
– В Тюрьме потери никто не считал, – ответил Финн, пожимая плечами.
Снизу донесся сигнал трубы, потом второй, третий. Громко заскрежетала лебедка, и разводной мост начал со скипом опускаться.
