Когда я присоединяюсь к нему, он успевает подать на стол первый завтрак и разогревает воду для чая.
Он уже успевает выпить чашку кофе, но ждет меня, чтобы начать есть.
Мы оба любим эти минуты.
Свежий хлеб или нет, Натан все равно его поджаривает. Мы принадлежим к поколению, которое еще не выбрасывало кусок хлеба из-за того, что он немного зачерствел.
Утро – начало. Каждый день дарит нам его. Утро – как небо после хорошего летнего дождя. Небо промыто и вытерто дымкой из теплых испарений, которые окутывают туманом горизонт и приглушают краски. Утро никогда не бывает временем ностальгии и сожалений, оно всегда – время желаний и проектов.
Часто именно за первым завтраком мы с Натаном принимаем решения – и мелкие, и важные.
В то утро первый завтрак не был готов, а Натан был во дворе и читал, сидя в кресле.
Обычно в это время я заставала Натана в его кабинете, он работает над своими чертежами или готовится к наступающей неделе.
Сегодня он читал роман!
Это была большая премьера: он читает только очерки.
Натан поднял голову, улыбнулся мне и показал обложку книги. Это была «Королевская дорога» Андре Мальро.
– Первая книга, которую мне подарил отец. Мне тогда было четырнадцать лет. Я ее так и не прочитал… Посмотри, что он написал в ней.
– «Моему сыну, который стал таким большим, что я уже не смею его обнимать. Папа», – прочитала я. – А ведь это красивое посвящение.
– Да. Мне не хватало проявлений отцовской нежности. Это правда, что я нечасто обнимаю Гийома, и я помню день, когда сказал себе, что Гийом уже слишком большой для объятий. Но нежность – маленький ключ к счастью в повседневной жизни. Когда ты проводишь рукой по моим волосам или мы подаем друг другу руку при ходьбе, это простые жесты, но они делают жизнь лучше.
– Ты прав… И то же самое бывает, когда ты готовишь первый завтрак нам двоим.
Говоря это, я улыбалась.
Потом я села Натану на колени.
– Только от тебя зависит, решишь ли ты снова обнять твоего сына или написать ему пару ласковых слов. Кстати, завтра его именины!
– Поздравления детям с именинами пишешь ты… Ты же прекрасно знаешь, что я не слишком усердно хожу по святым местам.
– В любом случае ничто не обязывает тебя быть с твоим сыном таким, как твой отец был с тобой.
– Да, я пошлю ему книгу. Может быть, эту, когда дочитаю.
– Это будет красиво. Книги могут быть еще и свидетелями, которых мы передаем друг другу. А я пойду приготовлю наш первый завтрак! Получится, что в нашей жизни в один день будут две большие премьеры!
Тарик. Побратим по книгам
Нашему поколению повезло, что оно не знало войны. Это общепризнанная истина.
Часто это говорят наши родители, которые косвенным образом или напрямую пережили ужасы войны 1939–1945 годов.
Мой отец потерял двух братьев в начале войны. Он сам уходил воевать в Алжир, а его младший брат – в Индокитай. Они вернулись, но душевные травмы, полученные тогда, до сих пор живы в их памяти. Отец долго был не в состоянии рассказать нам о своей службе в Алжире. А когда решил это сделать, то не смог рассказать вслух и описал алжирский период своей жизни в записной книжке. Это был достаточно короткий рассказ о важных событиях его жизни. В своих воспоминаниях отец уделил мало места своим чувствам, в них больше последовательного описания событий.
Я думаю, что понятие «развитие личности» родилось вместе с детьми мая 1968 года. Для наших родителей (несомненно, из-за страданий, которые пережили их родители во время войны) жизненный успех определялся достаточно просто: быть успешным – значит создать семью, иметь достаточно денег для жизни и путешествий и никогда не голодать.
Сегодня материальная сторона жизни отошла на второй план. И вопрос питания стоит иначе: теперь для жителей западной страны главное – питаться «правильно», а не есть вдоволь. Семья уже не считается необходимой составной частью успеха, и существует немало людей, которые освободились от идеи семьи. В большой моде развитие личности, и часто от этого страдает коллективное начало. Сама я считаю, что нужно находить равновесие между отчуждением и самореализацией.
Папа так никогда и не сумел по-настоящему выразить свои чувства словами. Для него были важны только факты, а не вызванные ими эмоции.
О сражениях, происходивших в его душе, о печали, которую он мог пережить, когда умерли его братья, мы ничего не узнали.
Сегодня психология прошла этот период и впала в противоположную крайность, такую же странную. Каждое ощущение очищают от шелухи, подвергают анализу или психоанализу. Психологи препарируют все, их интересуют не только наши переживания, но и наши сны, и то, что мы едим.
В этом желании все понять и все объяснить есть нечто такое, что порой становится опасным.
Моя соседка больна раком из-за того, что слишком много на себя взяла, долго скрывая свое плохое самочувствие от немного деспотичного мужа. Боль в спине у аптекаря вызвана тем, что на него давят налоги. А причина угрей на коже у Элизы – ее сложные отношения со мной!
Стремление докопаться до самых глубин – признак желания все контролировать, ужаса перед неизвестностью, признак тяги к власти, которая оставляет мало места духовности, тайне, всему, что случается просто потому, что случается.
Марокканцы называют судьбу «мектуб». Это значит – то, что написано на небесах; и нам следует смириться с тем, что мы лишь чернила, а не перо.
Это не значит, что мы освобождены от ответственности, но это освобождает нас от потребности сделать нашу жизнь успешной согласно набору навязанных критериев, которые одинаковы для всех.
Принять то, что в твоей жизни есть часть, которую ты не контролируешь, так же важно, как уметь использовать свою волю, чтобы получить то, чего по-настоящему желаешь. Порой бывает очень привлекательно просто сказать себе: «Это мектуб, это судьба, позволь течению нести тебя».
Я не знаю, какого рода войну мы проживаем сейчас, но нельзя отрицать, что мир, в котором живут наши дети, тоже полон насилия. Я осознаю, что моя жизнь была легче их жизни.
Современные молодые люди, узнавая, что такое любовь, узнают и о СПИДе; они учатся, не зная, позволят ли им годы учебы получить работу; и рожают детей на Земле, которая страдает от климатических катаклизмов.
Мы с Натаном стараемся, чтобы наш дом в Юзесе был спокойным местом, куда они могли бы забежать мимоходом, оставить свои сумки и снова уйти, зная, что в случае грозы мы всегда будем рядом.
