Я часто спрашивала Натана: почему тебе так хочется быстро копать себе могилу своим самоуничтожающим поведением? Почему ты не думаешь о своих детях и обо мне?
Натан, разумеется, оставлял эти вопросы без ответа.
Он болен, и я отлично понимаю, что его болезнь не дает мне покоя.
Я иду в книжную лавку, как служащая казначейства идет к своему рабочему столу.
Я больше не в состоянии читать книги, которые получаю, и слушаю клиентов не так, как раньше (я и это заметила).
Я обслуживаю клиентов так, словно их просьбы меня раздражают.
Я занята своими мыслями, и это мрачные мысли.
Я в тревоге.
Натан бодрится, но я чувствую, что он тоже встревожен.
Он прошел несколько дополнительных осмотров у кардиолога и теперь должен снова прийти к своему врачу.
Мне очень нравится юзесский кардиолог. Это энергичная и великодушная женщина, которая, должно быть, близко знакома со многими семьями нашего маленького города.
Натан вернулся от нее мрачный и унылый.
– У меня плохие новости, – объявил он. – Мне нужна операция, и это еще не все: коронарные сосуды тоже не в порядке.
– Ты беспокоишься?
– Да, немного.
Я обняла Натана. Он большой и сильный, как медведь, но мне показалось, что от медицинского диагноза медведь стал плюшевым.
Это было в пятницу, 12 мая.
Операция была назначена на 10 июня.
Впереди был долгий месяц ожидания.
На следующий день, придя в книжную лавку, я открыла дверь и перевернула табличку на ней, но чувствовала себя совершенно опустошенной.
Рынок оживал, но я его даже не видела.
Я не пошла к Лейле съесть вместе с ней кусок козьего сыра и уже готовилась закрыть лавку, чтобы вернуться домой, к Натану; но тут вошла сестра Вероника – одна из православных монахинь монастыря в Солане. Каждую субботу она, вся в черном, приходит на рынок.
Внешность сестры Вероники не производит сильного впечатления. Заметнее всего несколько белых прядей, которые выбиваются наружу из-под покрывала, и прекрасная улыбка, освещающая лицо. Она носит большие очки – признак сильной близорукости, но ее красивые голубые глаза от этого только больше выделяются на лице.
На рынке она не делает покупки, а продает то, что производит их маленькая женская община.
Она, как все продавцы, приходит на рынок раньше восьми часов, раскрывает свой складной столик и выставляет на нем товар – банки с вареньем и медом, сиропы и вино, одно из лучших вин в этом краю, по словам знатоков. Некоторые сорта, например «Урожай святого Порфирия», продаются по высокой цене, но ради праздника стоит немного потратиться!
Я еще никогда не разговаривала с сестрой Вероникой по-настоящему, мы только весело говорили одна другой «здравствуйте» каждый раз, когда встречались.
И я не помню ни одного случая, чтобы монахиня из ее общины пришла купить у меня книгу.
– Здравствуйте; вы хорошо себя чувствуете?
– Здравствуйте, сестра. Включаю рабочий режим. Немного устала сегодня утром.
Не знаю, почему я ответила ей именно так. Может быть, из-за того, что она монахиня, я позволила себе ответ, который не был тем «все хорошо», которое мы, несмотря на его банальность, автоматически вставляем во вступительную часть любого разговора.
– Надеюсь, у вас нет серьезных неприятностей?
– Нет, нет. Чем я могу вам помочь?
– Мне бы хотелось знать, нет ли у вас работы Бернарда Михана «Келлская книга»?
– Нет, но я могла бы заказать ее для вас.
– Охотно принимаю ваше предложение. Как вы думаете, получите ли вы ее к следующей субботе?
– Конечно, получу.
– Очень хорошо. И берегите себя, потому что выглядите вы не так хорошо, как обычно. Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Спасибо, сестра, вы очень любезны. Всё будет хорошо.
Келлская книга…
Какое странное совпадение!
Знакомство с этой книгой было для меня и Натана одним из самых ярких моментов нашей первой поездки по Ирландии.
Книга выставлена в Тринити-колледже, в Дублине.
Это рукопись VIII века, знаменитая благодаря миниатюрам, которые украшают каждую страницу и иллюстрируют четыре Евангелия.
Она считается шедевром во всем мире и включена в список «Всемирное наследие», составленный ЮНЕСКО.
Каждая ее страница – чудо; среди иллюстраций есть геометрические узоры, растительные мотивы и фигуры животных, но также есть изображения чудесного воображаемого мира, полного ярких красок.
Я хорошо помнила эти рисунки – драконов с длинными золотистыми крыльями и райских птиц с синими и оранжевыми перьями.
Тогда, после первого знакомства с этой книгой, я и Натан решили поехать на остров Иону, где ее когда-то начали писать. Иона – великолепное место, где дуют ветры и морские птицы гнездятся, не боясь людей, которых там очень мало.
Хотя мы не очень большие любители путешествий, никогда не заказываем себе заранее место для ночлега, а позволяем встречам направлять нас. Так Келлская книга привела нас на этот остров, а он устроил нам встречу с Кэти Колли, пожилой дамой, которая увлекается поэзией, хозяйкой простой гостиницы типа «постель и завтрак» в очаровательной хижине. Ее маленький дом утопал в роскошных голубых гортензиях.
Вместе с ней я открыла для себя стихи Хемингуэя, в том числе пронзительные «Военные и послевоенные стихи», которые переворачивают душу. Муж Кэти погиб на песчаном берегу во время высадки десанта, поэтому в ее устах эти стихи звучали прекрасно и глубоко.
Получив заказ от сестры Вероники, я стала просматривать репродукции страниц Келлской книги, и они снова тронули мою душу.
Мне кажется, что самая удивительная из них – это сочетание греческих букв «Хи-Ро» – сокращение от имени «Иисус Христос».
Эти буквы окружены лозой, которая вырастает из сосуда, – деревом жизни. Ее ответвления ведут к семи группам живых существ, которые были известны кельтам, – растения, насекомые, рыбы, пресмыкающиеся, птицы, прочие животные и человек.
Я решила сама привезти заказ в соланский монастырь сестре Веронике.
Он находится в коммуне Бастид-д'Ангра, совсем рядом, примерно в десяти километрах к северу от Юзеса, но я никогда там не бывала.
Я увидела Солан с дороги, во время поворота.
Этот красивый комплекс построек стал монастырем только в 1991 году, когда его приобрели православные монахини.
Они, проделав прекрасную работу, восстановили старую ферму, сохранив в реставрированных постройках те местные камни, которые приобретают при свете золотистый цвет.
