Внезапно корабль содрогнулся, звенящий грохот донесся из его недр, по экрану мелькнули беззвучные синие полосы пламени. На панели координатора перемигнулись оранжево-красные огни и вспыхнула надпись: "Ракетная атака. Эквивалент до двух тротилединиц".
Лозински послал мысленный приказ, но аппаратура мыслеуправления еще не работала, координатор не отозвался.
– А это еще больший сюрприз! - с угрюмым недоверием сказал Апхазава. - Час от часу не легче! Ракетная атака?! Кто это нас так встречает? Может быть, координатор поврежден и не способен правильно оценивать обстановку?
Никто ему не ответил.
Прошел час, другой, третий.
Еще два раза корабль был атакован ракетами - по оценке координатора. Приборы отмечали направленный поток радиоизлучения: за движением крейсера следили земные локаторы, но и этот факт тоже не укладывался в рамки привычных представлений, потому что поток излучения не соответствовал тому, что знали о земной технике локации инженеры корабля.
– Странное излучение, - бормотал Лозински, изредка посматривая на виом. - В таком диапазоне наземные РЛС не работали никогда. Что у них, пока мы летали, сменили диапазоны?
– Надо как можно быстрее ввести в строй бортовую станцию связи, - негромко произнес Сонин. - Истина станет известна лишь после налаживания связи.
– У меня такое впечатление, будто нас приняли за старинную военную ракету, - сказал Климов. - Но с другой стороны "ракетные залпы" - явная чушь! Если бы нас захотеяи сбить - давно сбили бы и без всяких ракет. Какое-то дикое несоответствие между современным техническим потенциалом и тем, ка^ нас встречают. Куда-то подевалась вся орбитальная техника: ни тебе капсул метеопатруля, ни энергоузлов, ни орбитальных лифтов!..
– Шеф, - позвал Лозински бортинженер-один Олег Малютин. - К вам на прием просится один из спасенных.
– Проводи его, не то без лифтов заблудится в переходах. Кто он?
– Некто Боримир Данич.
Лозински и Климов обменялись взглядами.
– Интересно, - пробормотал командир крейсера. - Что нам хочет сообщить этот юный представитель хомо-супер?
Малютин вышел из рубки и через полчаса привел из медицинского отсека Данича.
Климов и Лозински уже были знакомы с Даничем, остальные его видели впервые, и лишь умение сдерживать себя не позволило им выйти за рамки приличного удивления.
Боримиру Даничу шел двенадцатый год. Это был хрупкий, прозрачноглазый мальчик, в меру подвижный, застенчивый и добрый. Ничего "демонического" в его облике не было: детское личико, чуть более серьезное, чем положено по возрасту, светлые вьющиеся волосы, тонкая детская шея.
Родился он и рос до пяти лет обыкновенным ребенком, не обнаруживая никаких данных с приставкой "сверх". Но потом вдруг в нем проснулся исполин, сверхинтеллект, мальчик за четыре года закончил школу, институт Солнца, вошел в состав Ученого Совета Земли и стал автором двух открытий в физике вакуума, оставаясь все тем же пареньком, любящим детские игры, не чуравшимся материнской ласки.
Он безропотно дал обследовать себя медикам, но светила медицины в конце концов только развели руками, поговорили о "ковергентных мутациях", "генном ускорении", "биодевиации" и о прочих премудрых вещах и нарекли Данича первым представителем будущего рода хомо-супер. Родители "супера" души в нем не чаяли и продолжали воспитывать так, как предписывали правила воспитания нормальных детей в соответствующем возрасте, изредка прибегая к советам психологов. Боримир рос, как и его сверстники - по виду оставаясь ребенком, но обладая интеллектом, редким даже для взрослого. Поговаривали, что Боримир способен читать мысли. Было такое или нет, неизвестно, но то, что он мгновенно мог разобраться в любом человеке, соответствовало истине. Интуиция у мальчугана была развита, как ни у одного человека на Земле.
Данич, нисколько не теряясь под взглядами, бегло осмотрел присутствующих в рубке и подошел прямо к Лозински, будто знал, что он командир крейсера.
– Извините, Питер Лозински, не соблаговолите ли вы меня выслушать?
Несколько обалдевший Лозински "соблаговолил".
– Я немного знаком со спейс-теорией, - продолжал мальчишка с некоторым смущением, и Лозински в ответ стало неловко, что онто как раз с этой теорией знаком меньше, чем "немного". - Видимо, при спейс-проколе произошел не обычный пространственный выверт корабля, а редкий по вероятности хроновыверт, в теории заложена и такая возможность.
– Вы хотите сказать, что… - начал Климов.
– Совершенно верно, - кивнул мальчик. - Нас вывернуло не только в пространстве, но и во времени, и теперь под нами Земля прошлых лет. Судя по встрече, нас выкинуло в начало двадцать первого или конец двадцатого столетия. Точнее можно будет сказать, когда заговорят приемники.
– Я думал об этом, - признался с облегчением Лозински, - но счел это… - Он пошевелил пальцами, подбирая выражение.
Данич улыбнулся, и все в рубке заулыбались в ответ, столько озорного и детского лукавства было в этой улыбке.
– Я понял. Не хотел бы оказаться на вашем месте. Вы позволите остаться в рубке? Я мог бы помочь в наладке приемной аппаратуры.
– Конечно, - кивнул Лозински, поняв, что с этим малышом надо разговаривать, как с равным.
– Пусть идет со мной, - сказал Климов.
Данич с готовностью повернулся к нему, и в это время корабль заметно качнулся с боку на бок, экраны мигнули и погасли. Снова дернулся и мелко-мелко задрожал пол рубки, сдавленный стон донесся из-под пульта, словно тот был живым существом. Потом пол встал почти вертикально и наступила невесомость.
– Ракетная… - прорезался голос у координатора, в динамиках захрипело. - Ракетно-ядерная атака. Повреждены следящие системы. Произвожу аварийную посадку.
– Держитесь! - крикнул Лозински, ныряя в люк. - Сейчас будет до десяти "же"!
Климов отстал от него на полсекунды, схватил Данича на руки, усадил в кресло и через мгновение перегрузка громом отдалась в его напряженном теле.
Дивизион Гордоншаха "сидел" на готовности уже девять часов подряд. Воздух в помещении КП нагрелся до того, что командир приказал всем снять верхнюю одежду. Пятый раз они встретили и проводили чужой космический корабль - об этом догадалось даже высокое начальство в Сарвар-центре. Три раза его пытались сбить: над Чатралом и Патаном, но чужак словно не замечал взрывов в своем странном скачущем движении, сбил военный спутник и не ответил на приказы приземлиться в указанном районе. Он пролетал и над территорией неверных - Пеласгулом и Атланторией, но хеттары не пытались его сбить и лишь слали радиозапросы, да предъявили ноту протеста в Организацию Всемирного Индпака против преступных попыток уничтожения чужого звездолета.
Гордоншах знал об этом не только со слов заместителя, но и по радиопередачам, однако открыто осуждать действия командования не хотел.
