Границы Делон тоже знал – он ведь со своего бедного и скитальческого детства якшался с самыми разными людьми, не всегда достойными уважения. Его интересовали бандиты, настоящие, злодеи из мафии. Ему даже приписывали дружбу с этими отбросами общества.
Во время съемок «Борсалино» являлись порой типы с физиономиями висельников и в обуви крестных отцов. Они приходили взглянуть на фильм, напрямую их касавшийся. Клан Герини тоже околачивался вокруг. Ради фильма Ален был вынужден с ними ладить.
Много лет спустя после «Борсалино» он предложил мне однажды выпить шампанского в казино в Ницце, когда я жил, по своему обыкновению, в «Негреско». Среди гостей один мафиозо воспылал ко мне страстью. Он непременно хотел отвезти меня на своей машине на стадион Луи II в Монако, посмотреть боксерский матч, где должны были быть все.
Как я ни отклонял его приглашение, он настаивал. Но я ненавижу, когда меня силой заставляют делать что бы то ни было, поэтому отказался наотрез. Он отступился и, поморщившись, ушел один. Вот только до стадиона он не доехал, потому что его убили по дороге прямо за рулем на Английской набережной.
На премьере «Борсалино» 20 марта 1970 года весь Париж устремился посмотреть на то, что большинство считало эстетической дуэлью актеров. Я был счастлив, что фильм вызвал такой наплыв публики, однако сердился на Алена Делона за несоблюдение нашего пакта о равенстве на афише. Мы договорились, что его имя будет фигурировать только один раз, как актера, рядом с моим и названием компании, «Адель Продюксьон». Но он совершил бестактность, поставив свое имя дважды, как продюсера и как актера: «Ален Делон представляет фильм с Аленом Делоном и Жан-Полем Бельмондо».
Отсюда родилась наша размолвка, которую раздули СМИ. Мы были в ссоре недолго. И были счастливы двадцать семь лет спустя, когда Патрис Леконт объединил нас ради юности и свежести Ванессы Паради в «Одном шансе на двоих». Я, кстати, исполнил в этом фильме свой последний трюк на трапе вертолета, в шестьдесят два года.
Еще кое-кто рассердился по выходе «Борсалино» – это был гонщик Ален Прост.
Посмотрев фильм, он понял, что его яхту сдал напрокат без его ведома тот, кому было поручено ее охранять. Так оказались на его сокровище следы, происхождения которых он не мог объяснить.
После «Борсалино» Жак Дере вернулся ко мне только через тринадцать лет, на этот раз с ролью полицейского, преследующего наркобаронов. Фильм с множеством трюков, поставленных Реми Жюльеном, мне очень нравился.
В картине «Вне закона» я, в частности, впервые выполнил очень опасный номер: спрыгнул с летящего вертолета в моторную лодку на большой скорости. Трудность состояла в исключительно жестком графике операции. Я должен был соскочить в нужный момент, это было возможно только в две секунды, когда вертолет и лодка были на одной линии.
Несмотря на две недели тренировок перед съемками, за несколько дублей я устал. Дере, однако, нужны были разные углы, и я вынужден был повторять упражнение и множить риски. Этот эпизод с вертолетом и лодкой пришлось снимать пять раз. На последнем я промахнулся и упал за лодкой, в опасной близости к мотору. Жак благоразумно решил, что на этом лучше остановиться.
Мне также повезло предаться моей любви к быстрой езде, и я блистал за рулем «Форда Мустанга» в сцене погони. Фильм снимался в Марселе, потом в Париже, в темных уголках восемнадцатого округа, где царила малопочтенная фауна букмекеров, сутенеров, наркоторговцев и шлюх. Одна из них была моей возлюбленной в фильме – и в жизни тоже. Карлос Сотто Майор, великолепная бразильянка, актриса и певица, с которой у меня была пикантная и искрометная связь.
Она походила на мою бывшую любовь Урсулу Андресс темпераментом, ревнивым до экстравагантности, который я относил на счет нравов Южной Америки, где женщины не без оснований бдят за своими мужчинами (как воздушный контролер за снаряжением американского военного самолета). Собственническая натура Карлос, кстати, вдохновила Жерара Ури на розыгрыш на съемках «Аса из асов».
Один из укротителей медведей, примкнувших к нам для нужд фильма, всегда прогуливался об руку со своей сестрой, юной немочкой из Мюнхена, очень хорошенькой и мечтавшей стать актрисой. Она вилась вокруг Жерара и, на случай, если у него что-нибудь будет для нее, дала ему фотографию, на которой все ее прелести представали в лучшем виде.
Режиссер потирал руки при мысли использовать ее, чтобы подшутить надо мной. Он нацарапал на обороте в высшей степени романтичную записочку на французском, смахивающем на немецкий, и прислал ее ближе к ночи в номер, где я жил с Карлос.
Я сразу раскусил уловку и идентифицировал автора, которому решил преподать урок в духе политого поливальщика. Вместе с моей развеселившейся возлюбленной мы разработали сценарий. Для начала мы разыграли бурную ссору, крича друг на друга достаточно громко, чтобы Жерар нас услышал.
Наутро мой брат Ален объяснил ему, что я очень сердит, потому что Карлос, вне себя, хлопнула дверью и улетела в Париж. Я усиленно дулся. Жерар ударился в панику; желая исправить положение, он попытался связаться с моей оскорбленной возлюбленной, но ему сказали, с моей подачи, что она вернулась в Бразилию насовсем. В эту ночь Жерар не спал. Утром я держал дистанцию и смотрел на него злобно. После обеда, просматривая отснятый материал, он услышал взрыв смеха Карлос за своей спиной. Жерар понял, что его провели.
В фильме «Вне закона» были показаны не только отбросы общества и девушки легкого поведения; там фигурировал также культурный атташе посольства Турции, замазанный по маковку в наркоторговле. Это очень не понравилось упомянутой стране, от которой нам поступили – Дере как режиссеру, мне как продюсеру – агрессивные послания. В конце концов дипломатический инцидент угас сам собой, и ничто больше не омрачало нашу радость от триумфа «Вне закона» в кинотеатрах.
Мой самый большой успех в первую неделю, побивший рекорд «Аса из асов». В восторге от плодов нашего сотрудничества, мы с Дере три года спустя снова захотели попробовать с фильмом «Одиночка», который провалился в прокате с таким же треском, с каким блеском прошел «Вне закона». Полицейский – поборник справедливости больше не котировался. Наверно, следовало снова стать бандитом.
Роль полицейского первым дал мне Анри Верней в 1974 году. До «Страха над городом» я легко перевоплощался в маргиналов, которые не в ладах с законом, свободных электронов без значка, без разрешения на ношение оружия, без защиты государства. Или же, если случайно я играл полицейского, он был продажным до мозга костей, как это было в «Ограблении» с Анри тремя годами раньше. Я сыграл в этом фильме насквозь испорченного парня, который устраивает ограбление. Это его преследуют силы охраны порядка, и он гонит машину по кругу на улицах Афин, пересаживается по пути из автобуса на грузовик, бежит по крышам автомобилей…
Мы с Анри обожали «Буллит» и искали эффекты по его рецепту. Он заметил, что знаменитая сцена погони со Стивом Маккуином и его зеленым «Фордом Мустанг Фастбэк» происходит на улицах пустого Сан-Франциско, без пешеходов, машин, мотоциклов и т. д. И он предложил пойти дальше Питера Йейтса, устроив такую же безумную погоню, но в плотном движении греческой столицы, никого не эвакуируя.
