Когда Гринглассы прибыли, их несколько суматошно представили женщине по имени Энн Сидорович. Энн и ее муж Майк знали Юлиуса Розенберга еще со школы и активно работали с ним и Этель в Федерации архитекторов, инженеров, химиков и техников. Сидоровичи год прожили в квартире прямо под Розенбергами. Потом они на год переехали в Чаппакву, и Розенберги однажды прогостили у них там около месяца. Недавно Сидоровичи переехали в Кливленд.
Вся эта личная история довольно неуклюже была изложена в ходе разговора. Миссис Сидорович мало говорила и не осталась на обед.
— Я просто хотела познакомить тебя с Энн, чтобы ты знала о ней, — прошептала Этель Рут после ухода загадочной гостьи. — Вы снова встретитесь с ней в Нью-Мексико.
Вышел Юлиус Розенберг в приподнятом настроении.
— Ты бы хотела поехать в Альбукерке? Не в отпуск, а чтобы там жить? — спросил он.
— Я была бы счастлива жить рядом с Дэвидом, — сказала Рут.
Юлиус просиял.
— И ты туда поедешь, — объявил он.
Рут Грингласс сказала, что недавно потеряла работу в Нью-Йорке. На что она будет жить, пока Дэвид не подыщет для нее место в Альбукерке?
— Об этом не волнуйся, — сказал Юлиус. — Я позабочусь насчет расходов. Деньги — не проблема. Главное, поезжай в Альбукерке, куда Дэвид сможет приезжать к тебе на выходные. Все деньги, которые я тебе даю, это подарок. Я получаю их от своих… э-э… друзей, так что возвращать их не надо.
За обедом Дэвид Грингласс повторил все сказанное раньше, хотя никто не обратил внимания на тот факт, что он прежде никогда не встречался с миссис Сидорович, хотя знаком с Майком Сидоровичем и считает его неплохим парнем. Юлиус заметил, что его жена, скорее всего, и будет связываться с ними, чтобы получать информацию. А знает ли Майк, чем занимается Энн, спросила Рут. Этель быстро ответила:
— Нет, нет, он понятия не имеет. Он бы не одобрил. Если Дейв встретит Майка еще раз, пусть будет осторожен и ни слова не говорит об Энн.
На самом деле она будет встречаться с Рут, объяснил Розенберг. Рут поедет в Денвер из Альбукерке и встретится с миссис Сидорович или с кем-то еще. Обе женщины пойдут вместе в кино и в темноте обменяются сумочками, так что миссис Сидорович, или кто бы это ни был, возьмет сумочку Рут с данными по атомным исследованиям. Розенберг спросил Рут, как ей нравится такой план.
— Не слишком ли это сложно? — с сомнением сказала она.
Розенберг согласился, что сложно, но все получится.
В том случае, если миссис Сидорович не придет, сказал Розенберг после обеда, им нужен альтернативный план, чтобы Рут смогла опознать ее замену. Он повел Рут на кухню, за ними пошла Этель. Расслабленный и сытый, сидя на мягком стуле, военный техник Грингласс в отпуске не тронулся с места. Через несколько минут Юлиус с ликующим видом вышел из кухни. В руках он держал неровно разрезанную боковину от коробки с желе «Джелло» (со вкусом малины). Рут подняла другую половину и показала, что они подходят друг к другу.
— О, это очень умно, — отметил Грингласс, одобрительно кивая.
Розенберг принял комплимент.
— Все гениальное просто, — сказал он. Помолчав, предложил организовать встречи в самом Альбукерке.
В качестве места встречи Грингласс предложил магазин «Сейфуэй» в Альбукерке, но не внутри магазина, где может быть слишком людно, а рядом, на тротуаре. Розенберг сказал, что это хорошая мысль. Два шпиона-дилетанта обменялись улыбками, высоко оценив находчивость друг друга.
Рут жалобно подала голос. Она боится, что в Альбукерке ей будет одиноко, сказала она.
— Ты с кем-нибудь подружишься, — заверила ее Этель. Юлиус заметил, что, скорее всего, она пойдет работать, чтобы получать зарплату, и там обзаведется новыми знакомыми. Не то чтобы она была обязана работать, поспешно прибавил он. Она может поехать туда и просто жить там. А если по какой-то причине она не сможет работать, то его друзья, повторил он, найдут для них деньги.
Рут сказала, что у Этель немного усталый вид, и та весело ответила, что если и так, то по одной причине: она перепечатывала записи, сделанные ужасным почерком Дейва. По ее словам, она перепечатывала все шпионские доклады Юлиуса.
— Юлиус тоже устал, — сказала она. — Он очень много бегает по делам. Ему приходится проводить время с людьми. Иногда развлечение друзей обходится ему в 50 или 70 долларов за вечер.
На одном из набросков Грингласс изобразил форму для линзы в виде четырехлистника с полым центром. Туда заливали взрывчатое вещество, и оно принимало такую же форму. Когда оболочку отделяли, оставалась взрывчатая линза. Розенберг, как видно, внимательно изучил набросок, потому что подробно рассуждал о нем и об общих принципах детонации атомной бомбы. Он изложил свою собственную концепцию бомбы и в конце концов организовал Гринглассу встречу с советским специалистом в этой области.
На встрече, которая состоялась несколько дней спустя, Гринглассу пришлось пережить некоторое унижение. Он взял машину тестя и около 11:30 вечера поехал по 1-й авеню в квартал, расположенный севернее 42-й улицы, где единственным светом во тьме был угловой бар. Он остановил машину и стал ждать. Через несколько минут из-за угла вышел Юлиус, заглянул в машину и сказал: «Я скоро». Он вернулся с коренастым человеком, которого представил каким-то обычным именем. Человек сел рядом с Гринглассом, и тот поехал дальше, оставив Розенберга на тротуаре.
— Просто поезжайте вокруг квартала, — сказал русский, — а мы пока поговорим.
Он сразу же засыпал Грингласса вопросами о типе взрывчатки, которая использовалась в линзах, о формуле курватуры линз и способах детонации. Дэвид Грингласс был механиком, который вполне компетентно делал то, что требовалось от него в мастерской, но он не был физиком-теоретиком. Не имея прямой информации по этим вопросам, он не мог дать четких ответов. На поездку ушло меньше двадцати минут. Грингласс высадил пассажира на том же месте, с которого они отъезжали. Розенберг все еще ждал их на тротуаре. Русский вышел из машины. Он что-то тихо сказал Розенбергу.
— Мы пойдем перекусим вместе, — сказал Розенберг шурину. — Спокойной ночи.
И пара направилась куда-то по улице, не сказав больше ни слова.
Посидев там с минуту, Дэвид Грингласс поехал домой и рассказал жене о своем приключении. Рут занервничала.
— Может быть, мы лезем в то, что нам не по силам, в чем мы ничего не смыслим? — сказала она.
Грингласс покачал головой.
— Я уже так далеко зашел, — сказал он, — и пойду дальше. Он уехал из Нью-Йорка в Лос-Аламос 20 января, и в конце следующего месяца его жена приехала в Альбукерке, чтобы обустроить для них дом.
Перед отъездом из Нью-Йорка Рут в последний раз поговорила с Юлиусом Розенбергом. Она должна ждать того, кто придет на встречу с ней, у магазина «Сейфуэй» в Альбукерке в 1:30 дня в последнюю субботу апреля, сказал он. Если никто не появится, она должна прийти туда снова в следующую субботу. Розенберг велел ей все время держать оторванный кусочек коробки в бумажнике на случай какой-нибудь непредвиденной ситуации.
