Собелл, который окончил Городской колледж в то же время и с той же степенью, что и Элитчер, нуждался в работе и жилье. Элитчер помог ему поступить в Главное управление вооружения ВМС и поселиться в пансионе рядом с домом на Дилафилд-Плейс. Весной 1939 года Элитчер и Собелл вместе сняли квартиру на верхнем этаже дома 4925 по 7-й улице; это любопытным образом изменило их дружбу. В Городском колледже Элитчер заигрывал с комсомолом, но сопротивлялся, когда его пытались завербовать как официального члена партии. Под давлением Собелла, соседа по квартире в Вашингтоне, Элитчер вступил в партию. Они вдвоем ходили на занятия по изучению марксизма. В их ячейке было около 15 членов, и они поочередно собирались на квартирах друг у друга. Собелл был у них председателем и в этой роли собирал вступительные взносы и давал воодушевляющие советы. На этих занятиях обсуждались мировые события в интерпретации газет «Дейли уоркер» и «Комьюнист» (больше не издается), а также тонкие вопросы теории Маркса, Ленина и Сталина. Одни члены ячейки занимались работой в открытой партии, например, в Американском конгрессе молодежи и Американской мирной мобилизации. Других потихоньку обрабатывали для более темных дел.
Максу Элитчеру нравилось работать в открытой партии. Он был высок, темноволос и худощав, постоянно носил очки в тяжелой роговой оправе. По причине застенчивости, если на политическом заседании ему удавалось выполнить какую-нибудь скромную, заранее обговоренную роль, это приносило ему бесконечное чувство облегчения и удовлетворения. Он нашел особое применение своим талантам в профсоюзе федеральных служащих, который тайно контролировали коммунисты. Тихая деятельность в организации предоставила ему готовый способ сблизиться с другими работниками, благодаря чему он мог на время освободиться от того смущения, которое всегда охватывало его в общении с посторонними и друзьями.
Одним жарким и влажным днем в середине лета 1940 года Собелл, Элитчер и брат Элитчера, который приехал в Вашингтон, пошли охладиться в бассейн гостиницы «Уордмен-парк». Это был один из тех вашингтонских бассейнов под открытым небом, которые сродни «Кафе де ля Пэ» в Париже
[26]; туда может прийти практически кто угодно, а может быть, и приходит. Поэтому Макс Элитчер и Мортон Собелл не удивились, встретив там еще одного студента Городского колледжа выпуска 38-го года — Юлиуса Розенберга. Юлиус рассказал, что его жена Этель работает в вашингтонском бюро переписи населения. Он приехал разузнать, не удастся ли и ему подыскать себе работу в одной из многочисленных государственных служб, где требуются младшие инженеры. Он ищет уже больше месяца, сказал он, но пока что самой лучшей была вакансия в войсках связи США, из-за которой ему пришлось бы ехать обратно в Нью-Йорк. Он подумывал о том, чтобы согласиться, сказал он, потому что Этель хочет уехать из Вашингтона через несколько месяцев и поселиться с ним в Нью-Йорке. Розенберг был одним из тех студентов Городского колледжа, которые пытались заманить Элитчера в комсомол. Он подмигнул Собеллу и сказал, что слышал неплохие отзывы об Элитчере. Прощаясь, он выразил надежду, что теперь они будут чаще видеться друг с другом.
Хотя Собелл, возможно, уже занимался шпионажем, Розенберг не стал обрабатывать Элитчера как перспективного агента до 1944 года. Между тем Собелл поступил в Мичиганский университет, чтобы получить степень магистра, — есть предположение, что с финансовой помощью аппарата, — а потом устроился на важнейший завод «Дженерал электрик» в Скенектади, где у коммунистической партии было огромное преимущество в виде членов профсоюза, находившихся под ее контролем. Каждый раз, приезжая в Вашингтон, Собелл обязательно заходил к своему бывшему соседу и коммунистическому протеже. Партийные ячейки среди государственных служащих в Вашингтоне в 1942 году были организованы в соответствии с местом их работы, так что Элитчер оказался в новой группе из восьми человек в отделении коммунистической партии на флоте. Тем временем благодаря продолжившейся работе в профсоюзе он женился почти на такой же ревностной единомышленнице.
6 июня 1944 года, когда Элитчер с женой жили в квартирке на Делавэр-авеню на юго-западе города, им около обеденного времени позвонил Юлиус Розенберг и сказал, что по делам своего управления ненадолго приехал в Вашингтон в Национальное бюро стандартов и подумал, не повидать ли старого друга. Элитчер сказал, что будет рад видеть Розенберга, и, когда тот появился, предложил ему кофе с десертом. Через четверть часа, поговорив на общие темы — о работе, семье и детях, Розенберг упомянул, что хорошо было бы выпить в дружеской компании за высадку в Нормандии. Посчитав это намеком, миссис Элитчер принесла бутылку вина, и они втроем торжественно выпили за вторжение союзников в Западную Европу и то облегчение, которое оно принесет крайне тяжелому положению солдат Советского Союза.
Розенберг повернулся к Элитчеру.
— Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине, — сказал он.
Элитчер, чувствуя неловкость, передал его просьбу жене:
— Хелен, ты не могла бы оставить нас на пару минут? Нам надо поговорить с глазу на глаз.
После этого миссис Элитчер вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
Розенберг какое-то время ходил вокруг да около. Русские прекрасно воюют. Фашиствующие группы в Америке отказывают им в предоставлении военной информации. Поскольку это осложняет положение СССР, многие люди, которые знают реальную ситуацию, помогают Советскому Союзу, предоставляя засекреченные сведения о военной технике. Он сказал все это и прочее в том же духе. С доверительным видом он заявил, что лично дозрел до того, что стал сам искать тех, кто дал бы ему возможность оказать русским ту помощь, в которой они нуждаются и которой заслуживают. И как бы походя он выложил козырь. Среди тех, кто уже помогает, старый друг и сосед Элитчера Мортон Собелл, сказал Розенберг. Не теряя времени, он спросил, чем занимается Элитчер на работе и сможет ли он передавать какую-то информацию. Элитчер ответил, что работает над приборами управления огнем для автоматического наведения по целям. Однако все, кто выходит из здания управления с какими-то свертками, должны показать их содержимое караульным у дверей.
С некоторым презрением Розенберг сказал, что правила безопасности всегда можно обойти. Со своей стороны их соглашения, заявил он, он гарантирует соблюдение полной секретности и быстроту. Документы, которые он получает, сразу же переправляются в Нью-Йорк, где их фотографируют в тот же день и возвращают, прежде чем их успевают хватиться. Материалы передаются в виде пленок в контейнерах, которые дают дополнительную защиту, ибо при любой попытке посторонних людей вскрыть их улики будут уничтожены. Благодаря всем этим предосторожностям тому, кто сотрудничает с ним, не надо бояться за свою безопасность.
Элитчер не стал давать никаких обещаний, выслушав это предложение, которое не подразумевало ни денег, ни других материальных поощрений. Оно покоилось исключительно на идеологических основаниях. Элитчер согласился найти Розенберга, когда они с женой летом приедут в Нью-Йорк, и записал адрес и телефон Розенберга. К тому времени он все обдумает, сказал Элитчер. Он попросил жену Хелен вернуться в комнату, и они втроем поболтали о том о сем, а потом попрощались. У Элитчера была машина, и он хотел подвезти Розенберга, но шпион-разведчик предпочел взять такси. Весь визит Розенберга длился меньше полутора часов.
