Глава 13
Я провела пальцем по запотевшему стеклу кухни, и сама собой вышла буква «М». Я смутилась и быстро стёрла её ладонью. На моём быстро собранном чемодане Славик клятвенно пообещал заботиться о коте и канарейке. И бугенвиллию поливать.
– Будь умницей, систер, – чмокнул меня брат в макушку и пошёл открывать на звонок.
Это был Михаил.
– Мой брат, Святослав. Михаил, мой руководитель, – представила я их друг другу, совершенно растерянная.
Когда Михаил сказал, что заедет за мной по дороге в аэропорт, я никак не ожидала, что он станет подниматься за моим чемоданом.
Крепкое рукопожатие, изучающие взгляды. Еле уловимое одобрение с одной стороны, улыбка Будды с другой.
– Я отнесу чемодан, – сказал Славик.
– Не стоит. Я сам. – Михаил уверенно забрал у брата мой багаж, критически взглянул на меня: – Это всё?
– Да, – кивнула я, не понимая, означает ли его прищур, что я беру с собой предосудительно мало или чересчур много. Поправила шарф на шее, волосы и схватилась за сумочку обеими руками, глядя, как мой биг-босс легко поднимает чемодан и пропускает меня на площадку. Отчего он вдруг оказался знакомым с этикетом, если раньше из него и «спасибо» было не вытянуть? Его подменили?
– Берегите её, – с улыбкой сказал Славик. – Вика такая, что может запросто потеряться где-нибудь на Монмартре, засмотревшись на художников. Или найти портал в другой мир.
– Не волнуйтесь. Я не позволю ей, – ответил Михаил и прозвучало это будто: «пусть только попробует, закатаю Нарнию в асфальт».
Скоро водитель уже вёз нас на служебной машине в аэропорт. Знакомая с детства улица Нансена, окаймляющая пожелтевшими акациями с двух сторон железнодорожное полотно, выглядела в темноте раннего утра, как элемент видеоклипа. Мелькала в окне штрихами и бликами фонарей. Мы мчались по пустой дороге, поезд ехал вдогонку. Обгонял нас, притормаживал и снова отставал. А я смотрела на вагоны зачарованно, словно меня увозили не в Париж, а в параллельный мир. Действительно, всё было странным. Казалось, я споткнулась и упала из выдумки в реальность вчера, и тут же вжик, крутанулся калейдоскоп, стёклышки сложились в магический рисунок полуголых абрикос и акаций, а я выпала в подпространство. Или где там сны случаются?
Михаил застал меня врасплох – словами, неожиданным решением, блестящими глазами и поездкой на пять дней раньше. Впервые слышу, чтобы французы так резко меняли планы! Они даже на йогу и танцы за год записываются. Я точно знаю. Да что там! Поход к врачу или к парикмахеру запланирован и расписан заранее – не то, что у нас: сбрендило и идёшь в матсиендрасану закручиваться на постороннем йога-коврике или стрижку обновлять под настроение. Ошарашил меня Михаил даже безапелляционным отбором чемодана у Славика, распахнутой передо мной дверцей авто и уверенным видом, словно так он всегда и делал. Если бы!
Ночь я почти не спала: всё думалось, потом поражённая и обезоруженная поведением босса, я как в тумане прошла регистрацию. Рейс мы ожидали каждый носом в своём планшете на втором этаже аэропорта. Правда не как большинство, а в уютном кафе с диванчиками и кофе. И только когда мы оказались в бизнес-классе аэробуса, предплечье к предплечью, и Михаил случайно коснулся моей руки, протягивая ремень безопасности, упавший под его кресло, я проснулась. Потому что меня бросило в жар. Ничего особенно в руке Михаила не было – мужская, горячая, с ровными, умными пальцами, ничуть не изнеженными. Вены немного выступают на кисти, сообщая, что он не только телефон поднимает. Красиво.
Собственная реакция меня удивила, но электричество не спрашивает… Оно просто случается. Что-то в голове перещёлкивает, и в животе вдруг сворачивается жаркая волна. И вдруг всё становится интересным: движение пальцев, плечо в пиджаке, бедро, обтянутое тонкой шерстью дорогих брюк. Я аж губу закусила. Да что со мной?!
– Боитесь летать? – спросил Михаил, заметив моё смущение.
– Нет, – улыбнулась я, пытаясь сбросить морок. – Всё равно мы все умрём.
– Хм… а я думал, вы оптимистка.
– Я оптимистка. И раньше я боялась летать, но однажды подумала, что это глупо. Умрут все однажды. На улице на меня может запросто камень упасть, у маршрутки – отказать тормоза, самолёт – взорваться. И по сути, ничего, кроме этого момента у нас нет. Так есть ли смысл портить его страхом?
– И?…
– И я перестала бояться летать.
– Оригинально. Хотя странно было бы от вас ожидать чего-нибудь стандартного, – усмехнулся он. – Так и думал, что вы не накачиваетесь коньяком до беспамятства, чтобы пережить полёт.
Интересно, он обо мне думал… Сердце радостно подпрыгнуло. Но Михаил отвлёкся на стюардессу, показывающую в проходе, где находятся спасательные маски и прочее. А я воспользовалась моментом, чтобы украдкой рассмотреть его. В полупрофиль. Затылок, тщательно остриженный, щека с лёгкой небритостью. Как он умудряется поддерживать её постоянно одинаковой? По идее, за две недели я должна была его увидеть уже или с бородой, или наоборот, выбритым.
Ухо такое правильное. Пропорциональное. Впрочем, как всё у него. Природа не пожалела на него гармонии. Жаль, что лишь внешней. Хотя… я уже ничего не знаю о нём. И отчего-то всё вызывает любопытство: почему он не женат? Каким спортом занимается? Ведь ясно, что такой разворот плеч, мощная шея и спартанская подтянутость бесплатно не выдаются… Хотелось спросить, но я закусывала язык, напоминая себе: он твой директор, начальник, босс, мы едем на переговоры. Очень-очень серьёзные переговоры. И всё!
Но я чувствовала его предплечье своим, и что-то внутри сжималось. Всё?! Точно?! А как же красные туфли?.. И Париж…
* * *
Самолёт взлетел натужно. Тряхнуло ощутимо. В кресло вдавило, заложило уши. Пустяки! Сглотнул, и всё прошло. Усмехнулся: да, все мы однажды умрём, как она сказала. Но не сейчас. Потому что сейчас она была рядом. И это было правильно. Я так решил.
За выкрутасы стоило устроить Виктории небо с овчинку… Но, чёрт, разве принято злиться на ветер?
Нет, конечно, взбесит, когда в строгий порядок вдруг наносит порывом конфетти кучу фантиков и обрывков модных журналов; а ещё запахов ярмарки, булочек, котлет… Выбивает из ритма, когда в рабочий процесс врывается солнечный ветер, отвлекает песнями, обрывками разговоров; улыбками и дерзким светом. Ветер… Крыша ходит ходуном, шифер поднимается, планы к чёрту, как в Ростове в этом сентябре, когда столкнулись два циклона. Как тут не злиться? Но вдруг я почувствовал себя живым. И понял: мне это нужно. Чёрт побери, вот такая нужна! А не как Ева, новая жена отца. Молодая, скучная моль. Не в смысле внешности, а по характеру.
С Викторией, конечно, предстоит поработать. Не страшно. Как перевоспитать бунтарку? Да так же, как отец меня в своё время, – нахлобучить виной и ответственностью, вырвать из привычной жизни и поставить в условия, где всё переходит под мой контроль. Подальше от дурных соблазнов. Не в спортивный интернат, конечно. Был вариант получше. Я прочитал её страницу в соцсети вдоль и поперёк, выяснил: Виктория мечтает о Франции. Иначе к чему столько круассанов, балкончиков с видом на Эйфелеву башню, сыров с винами, Прованс в лаванде?
