– Викуся, – заговорила Даха, протягивая стакан воды. – Поговори со мной.
Я выпила её залпом и перевела дух.
– Прости, Даха, не могу… Дай мне несколько минут. Или час. Сколько-нибудь времени… – пробормотала я. – Мне надо собрать себя по частям обратно. Я смогу, потом. Немножко позже, правда.
– Хорошо.
Я вышла на балкон. Под ним гудела ещё одна старинная французская улица с вкраплениями современности. Люди, машины, выстроившиеся в ряд у узкой дороги, велосипедисты, крыши, солнечные зайчики в окнах напротив. Голова у меня закружилась, меня замутило. Любовь, вывалянная в грязи, – это скверно, особенно, если продолжаешь в ней тонуть. Пройдёт, – сказала себе я и не поверила.
Но ведь никто не спасёт, если сама, как Мюнхаузен, не схвачу себя за волосы. Я-то знаю, проходила! Я вцепилась пальцами в перила и стиснула зубы: не буду размазнёй! И тут же вспомнилось: любое чувство писатель должен наблюдать и записывать. Так рекомендовал один из мэтров, так я и сделаю. Леонардо да Винчи даже повешенных зарисовывал, чем я хуже? Кусая губы, я достала из сумки планшет, села на плетёный стул в углу балкона и принялась препарировать боль, как лягушку… Лучше быть рьяным хирургом, чем скучным патологоанатомом. В книге всё пригодится! Комедия не вышла, зато имеется драма с изюминкой и пометкой «основано на реальных событиях».
* * *
Даха тактично меня не трогала, только принесла пару раз кофе и плед, от еды я отказалась. Я знаю, я странная. Маню, кажется, тоже так думает. Ничего, я не стану им докучать, лезть своей болью в чужое счастье негуманно. Поменяю билет и улечу завтра. В Ростове я заберу из офиса свои вещи и больше никогда туда не вернусь.
На улице незаметно стемнело, я поставила точку в записях и в моей истории под названием «Фиаско в компании «Инженерные системы». Даха замуж вышла, директор победил, я проиграла. На этом всё. Мишу я видеть не хочу. И не прощу его никогда: прощать подлость – это давать повод совершать другую.
* * *
Когда я вернулась с балкона, Маню и Даха о чём-то тихо ворковали на кухне. Услышав шум, Даха выглянула в гостиную.
– Викуля, Солнце моё, отошла немного? – бедная моя новобрачная выглядела слегка пришибленной.
Нет, нужно срочно избавлять её от таких гостей. Я мотнула головой, взяла подругу за руку и призналась:
– Прости, Даха, за моё вторжение, за всю эту истерику… Я растерялась. Я знаю, что ты меня не поймёшь, но врать не могу и не хочу. Уверена, что ты думала обо мне лучше, но перед тобой идиотка, которая влюбилась в Михаила. Мы переспали, а утром выяснилось, что он просто мне так отомстил.
– Ой. Не знала, что ты любишь таких… Кхм… жёстких, – выдавила ошарашенная Даха.
Кажется, она представила меня извращенкой в латексе.
– Он не был жёстким, наоборот, – отвела я глаза, чувствуя себя предательницей. – Впрочем, теперь это не имеет значения, он…
– Он звонил, – вдруг сказала Даха.
У меня оборвалось сердце.
– Как?..
– В твоём служебном телефоне остался номер, – захлопала ресницами Даха, словно она в этом была виновата. – Михаил позвонил и… извинился передо мной за то, что перегнул палку, будучи моим руководителем.
– Что?!
– Да… Не знала, что слова «извини меня» присутствуют в его лексиконе. Михаил был очень вежливым. А потом спросил, у меня ли ты и какой у нас адрес.
– Но ты ему не сказала, да?! – Кажется, у меня на затылке волосы зашевелились.
– Нет, конечно.
Я выдохнула:
– Хорошо. Спасибо. Скажешь пароль от вай-фая? Нужно поменять билет. Я хочу улететь домой завтра. Или сегодня. Поскорее.
– Нет, что ты, Викуль! – всплеснула руками Даха. – Надо пользоваться моментом, что ты здесь! Со мной! Мы тебе Париж покажем! Ты хоть моего Маню получше узнаешь, его друзей! У него столько друзей, и все хорошие!
Да уж, без объяснений не обойтись.
– Давай сядем. – Я потянула подругу на диван.
Даха моргала и волновалась. Я вздохнула, собралась с духом и рассказала всё: про котлеты и наряды, про выступление, мою тираду и его обман. – Он решил меня так наказать, заставить замолчать, понимаешь?
– Вот сволочь! – вспыхнули глаза Дахи. – Я тебя предупреждала: Михаил опасен! Ну зачем ты всё это придумала, Викуся?!
– Наверное, дура, – пожала я плечами.
– Ух, теперь я его ещё больше ненавижу! – Даха показала кулаком в воздух.
Из кухни вышел Маню в переднике и удивлённо вытаращил глаза:
– Ты чего, малышка?
Мы переключились на французский.
– Это не тебе, мой Ню-Ню, – пропела Даха. – Это Михаилу, чтоб его черти с потрохами съели!
Совершенно уютный, лохматый неандерталец в фартучке с сердечками обнял миниатюрную Даху сзади и промурчал:
– Хочешь, мы его на полюс отправим? Посылкой?
Моя подруга воодушевилась:
– Я очень «за»! Только смылась от него подальше, в Париж, а он снова тут. И снова гадости творит. Гадский гад.
А я вздохнула:
– На Полюсе он всех белых медведей передушит. Или заставит тюленям насосы продавать. Зверей жалко.
Ребята засмеялись. И я тоже. Чуть-чуть.
* * *
Жилище Маню без облака слёз оказалось прекрасно-эклектичным: современные жёлтые полки, яркая мебель с привкусом Икеи в квартире с арочными окнами, люстрами на длинных цепочках и дубовыми панелями прошлого века. Канделябры с бронзовыми статуэтками мирно соседствовали с плоским телевизором и прочими гаджетами.
– Бабушкино наследство, – пояснило великанское Дахино счастье в передничке.
И состряпало для нас чудесный ужин: улитки в сливочном соусе, с зеленью и чесноком, а также грандиозную миску зелёного салата с черри. Маню разлил белое вино в высокие бокалы на тонких ножках.
Есть я не могла, но усердно себя заставляла. И даже надела на себя приличное платье – друзья в моей беде не виноваты.
– На десерт будут блины с апельсиновым джемом, такие называются Сюзерен, и сыр! – гордо сообщила Даха. – Оказывается, французы едят сыр как дополнительное блюдо, и совсем не как мы – сыр-колбаска ассорти на одну тарелку среди холодных закусок.
– Нет-нет, – замотал головой Маню. – Сыр и колбаса вместе – это невозможно! Вкус сыра – это поэзия! Он сочетается только с хорошим вином.
И вдруг в дверь позвонили.
– Мы никого не ждём, – удивился Маню.
Даха, счастливая почувствовать себя хозяйкой, поправила прядь.
– Милый, я открою, – сказала она и бросилась в коридор.
Через минуту в гостиную вошёл гигантский букет белых роз. С мужскими ногами, в брюках и ботинках. Позади показалось оторопевшее лицо Дахи с орхидеями, бутылкой вина и фруктами в корзине. Подруга моргала мне так, словно ресницами от мух отмахивалась.
