Для ответов на подобные вопросы у меня, к счастью, есть почетный профессор провансальских наук месье Фаригуль, который неизменно помогает мне разбираться во многих любопытных явлениях местной жизни. Его-то я и попросил преподать мне урок на тему «Пастис».
Когда я пришел, месье Фаригуль уже сидел за столиком кафе и, хмурясь, читал «Фигаро». Я подсел к нему. «Надеюсь, вы никогда не попросите меня объяснять действия французских политиков, – сказал он, со вздохом отложив газету и откинувшись на спинку стула. – Ну и компания! Где нам теперь взять де Голля, которого так не хватает? Ладно. О чем поговорим сегодня?» Когда я сказал, что буду очень признателен, если он введет меня в курс дела по поводу пастиса, месье Фаригуль сразу же просветлел, заулыбался, закивал и подозвал официанта: «Pastaga deux fois, sans glaçons»
[73]. И, повернувшись ко мне, продолжал: «Сначала нужно научиться правильно его пить: никаких кубиков льда. Они притупляют аромат, а я люблю ощущать вкус того, что пью».
Подошедший официант поставил перед нами две узкие прямые рюмки с пастисом и рядом маленький запотевший графинчик. Фаригуль одобрительно кивнул: «Если графинчик запотел, значит воду охладили как следует». Он осторожно налил воду в рюмки, и мы стали смотреть, как пастис меняет цвет с коричневого на туманно-молочно-желтый. «Bon
[74]. Так и должно быть. Это как материнское молоко для взрослых мужчин».
Хотя мы пили «Рикар», «le vrai pastis de Marseille»
[75], первым пришло не желание вздрогнуть и сморщиться от сорока пяти градусов алкоголя, а более мягкое, нежное и куда более приятное ощущение яркого анисового вкуса. Склонив голову набок, Фаригуль взглянул на меня: «Ну как? Ваши впечатления? Лучше, чем теплое английское пиво?»
Конечно лучше. Я признался Фаригулю, что поражен, насколько легко пастис проскользнул в желудок. «В этом проявляется некоторое его коварство, – ответил он. – Вам кажется, что вы пьете невинную анисовую водичку, и забываете, что „Рикар“ в вашей рюмке имеет больше градусов, чем коньяк, водка и многие сорта виски». С этими словами он заказал нам еще по рюмке. Никогда еще мое образование не было столь приятным на вкус.
Прованс и время
С нашей первой поездки в Прованс меня всегда поражало и даже обескураживало то, как местные жители обращаются со временем в различных ситуациях. Свидания и деловые встречи воспринимаются как интересная возможность, а не как обязательство. Пунктуальности в этом случае ожидать не приходится, если, конечно, речь не идет об обеде. Возможно, причины такого отношения следует искать в истории, когда Прованс был главным образом сельской местностью и природа была важнее часов. Но старые привычки живучи. Как и старые оправдания.
За многие годы нам доводилось слышать удивительно хитроумные объяснения, почему назначенная встреча откладывалась или пропускалась, почему девять часов в понедельник превращались в половину четвертого в четверг. Перед вами никогда не станут извиняться впрямую. Вообще, любые категоричные утверждения, как правило, избегаются. Оправдания бывают запутанные, с многочисленными отступлениями и подробностями. В конце концов вам самому волей-неволей становится жаль сантехника, который подвел вас из-за старушки-матери, маляра, которому испортил все кисти бестолковый помощник, или электрика, у которого в мозгу что-то отключилось и который явился, взяв неработающие инструменты (впрочем, тут тоже всегда виноват поставщик).
Другая проблема – непредсказуемое поведение мобильника, который в Провансе теперь есть у каждого. Если вы поинтересуетесь, почему вам не позвонили и заранее не предупредили о срыве договоренностей, вам предложат список мини-катастроф: телефон погрызла собака, он выпал из кармана рубашки и утонул в унитазе, его вместе с брюками по ошибке сдали в химчистку, его конфисковали жандармы за разговор во время вождения. Нигде мобильники не ведут такую полную опасностей жизнь, как в Провансе.
И все же, несмотря на неудобства от несостоявшихся встреч и продолжительных отсрочек, мне до́роги эти моменты. Изобретательность и нетривиальные актерские способности тех, кто сочиняет оправдания, с лихвой компенсируют урон, наносимый надеждам на упорядоченную жизнь. Но зато если вдруг все происходит, как планировалось (а такое иногда случается), у вас возникает чувство, будто вы выиграли в лотерею.
Игра в шары
Хотя я уже упоминал этот замечательный вид спорта, которым всегда можно заняться на досуге, хочется вернуться к нему еще раз. Ибо одним из множества несомненных достоинств игры в шары является тот факт, что лишь некоторые способны играть по-настоящему хорошо, кто угодно может играть плохо и все могут получать удовольствие в качестве зрителей. Для некоторых эта игра привлекательна еще и потому, что относится к очень немногим спортивным соревнованиям, в которых участникам разрешается, а иногда даже настойчиво предлагается выпивать по ходу матча. «Одна рука для мяча, другая – для рюмки» – вот совет, который мне дали однажды. Даже произошедшее изменение правил игры говорит о том, что традиционно в нее играют расслабившись и не спеша.
В начале двадцатого века игроки должны были быть если не атлетами в строгом смысле слова, то, по крайней мере, достаточно мобильными. Они подбегали к линии броска с шаром в руке, чтобы тем самым придать шару ускорение и добросить до кошонета, находящегося в двадцати метрах от них. Увлеченный игрок в шары Жак Ленуар – для многих друзей просто Блэки – заболел ревматизмом. Он больше не мог бегать и, следовательно, играть, но все равно оставался преданным зрителем. И в глубине души игроком.
Обычно для него ставили стул на краю площадки, чтобы он мог со всеми удобствами следить за игрой. Однажды его близкий друг Эрнест Питио расположился рядом, и мужчины решили поиграть между собой. Ленуар кидал шар сидя, а Питио – pieds tanqués, то есть «не отрывая ног от земли». Так родился современный петанг, который сразу же понравился пожилым игрокам, уже не способным быстро бегать. Начали организовывать соревнования, появились клубы, игра в шары стала именоваться петангом, и теперь в старую игру играют редко.
Петанг любят не только игроки. Для меня это удивительно изящная, зрелищная игра, и провести часок в наступающих сумерках жаркого летнего вечера, когда стук металлических шаров отзывается в хоре ночных насекомых, когда кто-то приглушенно чертыхнется после неудачного броска, когда, ко всеобщему удовольствию, из кафе вынесут наполненные бокалы – вот настоящее наслаждение.
Рынки
Если вам надоели супермаркеты с их вездесущей упаковочной пленкой, нет лучшего лекарства, чем утренний поход на провансальский рынок. Не важно, большой это рынок или маленький, но он восстановит вашу чуть было не утраченную любовь к покупкам – в основном еды, но ведь никогда не знаешь, когда вдруг набредешь на ножи «Лайоль», охотничьи носки, шелковые шарфы, соломенные шляпы или потрясающие воображение своей основательностью розовые бюстгальтеры, которые обеспечивали нужды нескольких поколений.
