На этот раз по пути из Кале Франция предстала перед нами иной. Теперь она должна была стать нашим домом, и, следует признать, мы оба испытывали некоторые опасения, но одновременно и воодушевление. Не так уж трудно радикально менять жизнь, когда тебе двадцать, но мы-то были, мягко говоря, людьми вполне зрелыми.
Когда позади остались север и центральные области Франции, цвет неба вновь переменился – с бледно-серого на насыщенно-голубой без единого облачка. Мы как будто получили дозу стопроцентного оптимизма, прогнавшего все страхи и обратившего наши мысли к практическим и разумным вещам – в частности, к ужину.
В Горде уже пылал закат. Хотя лето еще только начиналось, было достаточно тепло, чтобы есть на улице, и мы решили заглянуть в ресторанчик рядом с той квартирой, которую снимали в прошлый раз.
«У Моники» – небольшой классический ресторанчик, где мадам Моника была лицом заведения, а ее муж Жюль вместе с молодым помощником суетились на кухне, готовя простые традиционные блюда. В отличие от многих поваров, которые в надежде получить мишленовскую звезду придумывают блюда амбициозные и сложные, но, в общем, бессмысленные, Жюль готовил то, что у него получалось лучше всего. Меню было коротким, зато менялось каждый день. Белые тарелки, слава богу, не украшались модными в те годы «художественными» пятнами соуса. Винная карта являла собою образец лаконичности: красное, белое, rosé, подаваемые в больших графинах. Мы чувствовали себя как дома.
Пришлось выбрать столик снаружи, чтобы посидеть вместе с собаками. В ответ на наш вопрос, можно ли взять их с собой, хозяйка лишь рассмеялась: «Mais oui, bien sûr»
[9]. Обернувшись к дверям ресторана, она посвистела, и оттуда вышел величественный бассет-хаунд по кличке Альфонс. Он неспешно приблизился, обнюхал наших собак и, прежде чем вернуться в дом спать, поднял лапу у соседнего фонарного столба.
Моника приняла заказ и тут же вернулась с графином красного вина для нас и с водой в большой миске для собак – такое вы вряд ли получите в ресторанах с мишленовскими звездами. Все наши опасения окончательно развеялись, и мы, откинувшись в креслах, наслаждались жизнью. Последние лучи солнца легли на здания, придав камню мягкий медовый оттенок. В кафе на другой стороне площади было оживленно, с террасы до нас доносились обрывки немецкой и английской речи. Как и мы, эти люди приехали во Францию пораньше, предпочтя теплую погоду июня тяжелому зною июля и августа. Но в отличие от нас, они уедут домой недели через две, мы же останемся здесь жить. Как тут было не заважничать!
Моника предложила помощь в выборе блюд: начать лучше с холодного дынного супа, сказала она, он очистит нёбо и подготовит вкусовые рецепторы языка. На второе она рекомендует свое любимое блюдо – жареного ягненка из Систерона («Лучше ягненка нет во всей Франции!») с фасолью фляжоле («Неземной вкус!»). Разве мы могли устоять?
В дынном супе, удивительно легком и прохладном, чувствовался тонкий аромат базилика, и, когда мы закончили есть, наши вкусовые рецепторы, как и обещала Моника, были полностью готовы. И они не разочаровались. Мясо ягненка было розовым и нежным, фляжоле, похоже, только что собрали, а небольшие поджаренные картофелинки стали дополнительным золотым бонусом.
Еще нам подали местный сыр и, слабость Дженни, пирог с тонко нарезанными дольками яблок. Затем кофе, рюмочка marc de Provence
[10] – и мы были готовы идти с собаками на прогулку. Собаки, как и мы, сразу почуяли, что воздух Прованса совсем другой, ни на что не похожий. Фонарные столбы тоже имели je ne sais quoi
[11], привлекавшее их особое внимание. Для всех нас это был вечер открытий. Жизнь в Провансе начиналась удачно.
Глава четвертая
Второе впечатление
Мы вновь устроились на нашей старой съемной квартире, и прошло не так много времени, прежде чем разница между les Anglais en vacances
[12] и иностранцами, поселившимися во Франции постоянно, стала ощутимой, и, как ни странно, следствием этого были довольно веселые ситуации. К нашим попыткам объясняться на французском языке относились терпимо, иногда они вызывали смех, иногда ответную реакцию на ломаном английском. Английские фразы произносились со всей серьезностью, при этом говорящий важно кивал и потрясал пальцем, делая паузу в ожидании ответа. Ответить у меня не всегда получалось.
«Мы во Франции знаем, что все англичане имеют страсть к le cricket
[13]. Он похож на наши boules, non?
[14] Пожалуйста, объясните мне правила этой игры», – просьба из наиболее неприятных. Я пытался вежливо объяснять, но видел, что глаза слушающих постепенно тускнеют по мере того, как я вдаюсь в подробности о различных положениях полевого игрока. И к тому времени, как я сообщал, что крикетный матч высшего класса может длиться пять дней без всякого результата, я видел, что моя аудитория пребывает в полном недоумении. Пора выпить бокал вина и поговорить на более простую тему, например о политике.
Однако наше решение сменить страну проживания неизменно встречалось с полным пониманием и поддержкой. Ведь дело не только в том, что Франция – лучшая страна в Европе, часто говорили нам, но и в том, что Прованс – лучший район Франции. Где еще солнце светит триста дней в году? Где еще вы найдете настоящее rosé, иногда с ароматом винограда, иногда сухое – этот вкус лета в вашем бокале? Где еще козий сыр становится произведением искусства? Перечень был нескончаем, одно уникальное явление провансальской жизни следовало за другим.
Поразительным в перечислении этих благ было то, что все восторженные любители Прованса не пытались нам что-то продать. Они искренне считали, что живут в одном из самых прекрасных мест на свете, и не собирались его ни на что менять. Чем лучше мы узнавали Горд, тем чаще нам встречались семьи, прожившие там всю жизнь на протяжении нескольких поколений, иногда в одном и том же доме. Их коллективная память хранила события столетней давности, если не больше. Они сами были живой историей.
По-видимому, этот факт повлиял на рождение в Провансе дружелюбных людей со спокойным характером, ведущих размеренную жизнь и избегающих современной привычки нервничать и торопиться. Естественно, они не доверяют правительству – этим imbéciles de Paris
[15] – и становятся немного угрюмыми, если дождь идет больше двух дней. Но в общем-то, это радостные и довольные люди. И эти их качества оказались заразительными. Ну и что случится, если вы отложите какое-нибудь срочное дело ради хорошего обеда? Время – вещь гибкая. А «завтра» никуда не денется.
