Дождался.
Скандал грохнул на весь замок.
Бернард не собирался отказываться от Ровены, а отца обозвал подлецом и насильником.
Мать начала кричать на сына, Ровена тоже не стерпела и высказалась откровенно. Старший брат Бернарда едва не дал ей пощечину, но Эрон учил дочь сражаться и с более сильным противником, так что ничего у парня не получилось, сам головой вперед в угол улетел…
К вечеру влюбленные оказались за воротами. Ровена – с заплечным мешком, у Бернарда и того не было. Карст догнал их уже позднее…
А пока…
Они добрались до города, заложили драгоценности, которые отдала в свое время мать Ровены (Эрон так и не продал их), купили корабль, назвали его «Безумной Ро» и принялись бороздить моря.
Дела шли удачно. Настолько, что они выкупили драгоценности и собирались обзавестись своим домиком, но тут Ровена забеременела.
А Бернард – погиб в рейсе.
Карст же отправился в поместье, где прошло их детство, сообщить эту новость. И прислал оттуда письмо, которое повергло Ро в отчаяние.
Когда они ушли, намеренно оборвали все нити, они не давали о себе знать, не писали писем, не интересовались, что происходит в замке. Им это было не важно. Но в замке вспомнили о них.
Умер старший брат Бернарда, Люсьен.
– Как это случилось?
– Глупо… вся жизнь красавчика была не слишком умной, – без особых сантиментов призналась Ровена.
А чего таиться? Бернарда, ради которого она молчала и глотала злые слова, уже не было, а перед Маленой… стоит ли притворяться? Ровене казалось, что ни к чему.
– Пошел к любовнице, а муж оказался в курсе дела. Ввалился среди ночи с кучей народа, принялся дверь ломать, Люсьен схватил одежду и сиганул из окна. Неудачно – сломал себе шею.
– М-да… Давай я догадаюсь? По любовницам он бегал, а женат не был?
– Родители хотели ему партию получше. Первенец, любимец, знатная и богатая семья…
– Ясненько. Получается, что твой сын – законный наследник всего?
Ровена вздохнула.
– Или дочь – носительница крови.
– А дочерей там нет?
– Есть. Но одна уже замужем лет десять, а наследников все нет. Вторая же ушла в монастырь.
– И в любом случае проще отобрать ребенка у тебя… а родители там старые?
– Родители Бернарда?
– Да.
– В полной силе. Разве что своих не сделают, а и сделают, так вырастить не успеют. Могут не успеть, отцу Бернарда почти пятьдесят, матери под сорок…
«Ну, в нашем мире и позже рожают», – хмыкнула неслышно Матильда.
«Так то в вашем. Вы и живете дольше, и медицина у вас лучше…»
«А, на главное это не влияет. Почему-то родители забывают, что мало родить ребенка, его еще надо вырастить. Дождаться, пока у него мозг включится, чтобы он не спился, не скололся, никуда не влип… родишь в сорок, ему двадцать, а тебе-то шестьдесят!»
«М-да…»
Но долго девушки беседовать не стали. Ровена требовала внимания.
– Ро, я правильно понимаю, что родители Бернарда – из Аллодии? – уточнила Малена.
– Да.
– Они приняты при дворе?
– Да.
– И чего ты хочешь от меня?
Ровена вздохнула. Глубоко, тоскливо…
– Я была женой Бернарда. Сейчас я в воле его родителей, как его вдова, понимаете?
Сложно не понять. Действительно, вдову могли запереть в доме родителей мужа, могли вернуть ее родителям, выгнать на дорогу, отнять сына… да много чего могли сделать. И ведь все по закону! Все исключительно по закону!
– Что могу сделать я?
– Если вас признают наследницей рода, Домбрийской и прочая, вы можете принять опеку надо мной. Так делается, я знаю…
– М-да… дай мне пару минут на обдумывание, – Малена аж растерялась от такого заявления. Присела на кровать и сделала вид, что размышляет.
А на самом деле отвечала Матильде.
«Что значит – принять опеку?»
«В вашем мире есть эмансипация. В нашем такого нет, но если бы ты жила на Ромее, могла бы попросить достойного человека взять над тобой опеку».
«Это в каком случае? Давай, вспоминай все, что можешь, от ответственности освобождает только знание закона».
Малена была полностью согласна.
«Так делают, если кровная родня не справляется со своими обязанностями, вот как у Ровены. У нее близких вообще нет, кроме матери, а родители Бернарда ее не видели несколько лет, доказать это, видимо, несложно. Если я принимаю опеку над ней, я полностью отвечаю за нее и ее будущего ребенка. Даю кров, пищу, одежду, работу, выдаю замуж… и с меня можно спросить за неисполнение обязанностей. Это договор, в котором все прописывается очень четко».
«Угу… что в этом случае делают кровные родственники?»
«Падают в ноги королю».
«Они могут это сделать? К ним прислушаются?»
«Не знаю…»
«Тогда уступи место, сейчас будем все разъяснять».
Малена повиновалась, и сквозь серые очи средневековой герцогессы на Ровену взглянула девчонка из двадцать первого века. Века крючкотворства и казуистики.
– Я правильно понимаю, Ровена? Тебе не под силу бодаться с родителями твоего супруга и ты просишь, чтобы это сделала я?
Ровена потупилась.
– Примерно так.
– Ты получаешь помощь, поддержку и защиту. Что получаю я?
Как давно известно науке, если вам начинают говорить о всеобщем благе, доброте, кротости, смирении и добродетели, значит, кто-то собирается крупно нажиться за ваш счет. А разговоры – это такая прелюдия перед крупным церебральным сексом. Поэтому Матильда всегда была сторонницей взаимной выгоды.
Ты мне – я тебе.
Это не означало отказа от бескорыстной помощи, Матильда помогала и не ждала ничего для себя, но! Не в ущерб себе и своим интересам.
Цинично?
Ну так выживите самостоятельно. В одиночку, в неполных восемнадцать лет!
Ровена вздохнула. Видимо, этот пункт был самым хлипким.
– Я отслужу.
Матильда молчала.
Цитаты из филатовского «Федота-стрельца» все равно тут никто бы не понял. «Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу…» – ага, оно и в другом мире такое… генеральское.
– Мой ребенок будет наследником состояния, а я – его мать. Это укрепит и ваши позиции. Сейчас, да и потом, когда он подрастет, мы сможем что-то придумать. У вас ведь тоже будут дети…
– Будут…
Долгосрочный союз казался интереснее. Что ж, посмотрим. Но…
