– Пора-пора-порадуемся…
Девушка мурлыкала себе под нос, залезая на табурет, чтобы полить особенно противное вьющееся и плетистое растение на шкафу.
Дина развела эту зеленку по всей конторе, а кому теперь ухаживать? Малене, вестимо. И не бросишь эти джунгли…
– Какая милая картина. Это сциндапсус?
Вот только Ирины Петровны здесь не хватало!
Матильда едва не навернулась с табуретки и передала контроль Малене. Потому что ей хотелось назвать растение и саму Ирину Петровну… нет, не собакой. И даже не кошкой. Она – не английский джентльмен, ей материться можно!
Малена легко перехватила контроль над телом. Улыбнулась, медленно спускаясь с табурета. И порадовалась, что сегодня на ней коричневые широкие брюки и песочного цвета блуза с большим бантом. И удобные туфли с ремешком, на невысоком каблучке. Попробуйте-ка изящно спуститься в короткой юбке и на шпильках. С табуретки!
Можно! Но тренироваться придется долго.
– Доброе утро, Ирина Петровна. Вы замечательно выглядите.
Матушка шефа сегодня могла похвастаться изящным костюмчиком с юбкой-карандашом. И блузка на ней была раз в пять дороже, чем вся одежда Малены. И что?
Одежда лишь оболочка, а человек есть суть и стержень.
Женщина расплылась в довольной улыбке, но тут же спохватилась. Цель у нее другая.
– Так это сциндапсус?
– Дина обожала растения, и это один из ее любимцев. Жаль будет, если завянет, – опять извернулась Малена, которой все эти названия были неведомы.
– Пожалуй, я у вас позаимствую росточек.
– У меня есть одноразовая посуда, если вы подождете минуту…
Минута и понадобилась. Отросток был аккуратно уложен в пластиковый стаканчик с водой, стакан завернут так, чтобы вода практически не выплескивалась…
– Спасибо, Малена.
Ирина Петровна царственно (как ей казалось) опустила седалище на стул. Малена занялась было делами, но перебрать папки ей не дали.
– Возможно, сегодня нам удастся пообедать вместе?
– Я сожалею…
Малена развела руками, демонстрируя свое горе. Да, она страдает, но вынуждена отказать. Пострадает еще, сколько понадобится.
Ирина Петровна прищурилась.
– Антон отпустит вас. Я попрошу.
– Я благодарна вам, Ирина Петровна, но не считаю возможным допускать панибратство ни с моим работодателем, ни с его семьей.
– Малена… – Ирина Петровна переигрывала, и девушка это видела, но не вопить же по Станиславскому: «Не верю»? – Я мать, поймите меня правильно! Мой сын работает и работает, я же стараюсь жить его жизнью, и хочу знать людей, с которыми он проводит так много времени.
– Ирина Петровна, вся информация обо мне есть в личном деле.
Судя по гримаске, дело уже проглядели. И не нашли компромата. Не повезло.
– Разве эта канцелярщина может передать душу человека?
Малене на миг представилась папка, из которой пытается выбраться на волю чья-то душа. В процессе она покусала соседнюю папку и раскидала бумаги. Неаппетитное зрелище.
– Если у вас есть какие-то вопросы, Ирина Петровна, я отвечу на них.
Коротко и вежливо.
Женщина покачала головой.
– Малена, милая, неужели вы мне откажете? Я вам в матери гожусь…
«Интересно, а если их с моей мамашей в одну клетку запустить, кто кого поборет?» – задумалась Матильда.
«Ставлю золотой на Лорену», – так же про себя ухмыльнулась Малена.
«На фиг тетку?»
«Да, именно туда. Или еще подальше. Туда, куда зимой шапку надевают».
Матильда фыркнула. В способностях подруги послать кого угодно в пеший эротический тур она и не сомневалась. И сама могла. Только она – прямо, а Малена исключительно аристократически и вежливо… искусство!
– Ирина Петровна, – Малена смотрела так прочувствованно, что даже крокодил бы прослезился, – я была бы счастлива, если бы вы стали моей матерью!
Хлюп.
Бедный сциндапсус.
Стаканчик не пострадал, так что Малена реанимировала растение и вручила его обратно Ирине Петровне. И мило улыбнулась.
– Я понимаю, что это невозможно, но вы такая милая… так напоминаете мою мать…
– Напоминаю?
– В личном деле указано, что мать оставила меня на попечение бабушки, когда мне было два годика.
Ирина Петровна кивнула. Указано, да…
– И никаких известий?
Кроме повестки в суд. Но этот момент мы изящно обойдем.
– Ни писем, ни звонков… – Малена развела руками. – Я не жалуюсь, но иногда мне так хотелось, чтобы мама была рядом…
– Я поговорю с Антоном, у него есть определенные связи. Может быть, что-то удастся узнать?
– Я буду вам ТАК признательна! Это будет просто замечательно!
Ага, как удар по голове. Но не говорить же об этом? Таким только слабость покажи, мигом вопьются когтями!
– А отец?
Малена развела руками.
– Мама очень любила отца. Они уехали вместе, бабушка предполагала, что они хотят побольше заработать, обеспечить ребенка… было нелегко. Кризис, проблемы, безденежье… я отца даже не помню.
Ирина Петровна «сочувственно» вздохнула. Да, не с ее лицом играть в покер, все видно. Из того, что рассказала Малена, компромата не накопаешь. Если только родители во что-то не вляпались…
А и скрывать не получится. Все равно все есть в личном деле.
– Мама?
А вот и шеф.
– Антоша! – Материнский поцелуй вышел искренним. – А мы тут с Малечкой беседуем…
– И о чем?
– О моих родителях. – Малена улыбнулась. И – подложила свинью! – Я была бы счастлива, будь у меня такая мать, как Ирина Петровна.
– Я тоже… счастлив, – буркнул Антон. – Мать, пошли поговорим?
Отказываться Ирина Петровна не стала. Хлопнула дверь. Малена осталась в приемной одна.
* * *
– Вот с-с-с-сука!
– Да, нам будет весело, – мрачно согласилась Малена.
Девушки рассматривали свои перспективы, и получалось грустно.
Один за всех и все за одного? Кто сказал, что это девиз мушкетеров? Это принцип любой семьи…
Это не ваш брат убийца, это вы сестра убийцы. Это не ваша сестра шлюха, это вы – брат шлюхи. Это не ваш отец алкаш, это вы – ребенок ал-каша.
Как клеймо. И его не стереть, не спрятать, не вытравить…
Матильда не сделала ничего плохого, но сплетничать о ней будут. И вряд ли с этим можно как-то развязаться…
