Воцарение алгоритмов и восстание роботов
Такова суровая правда об алгоритмах, роботах и их особенностях, которые будут определять ход вызванной ИИ потери рабочих мест. Автоматизация физического труда в прошлом столетии больше всего ударила по простым рабочим, но ожидаемая в ближайшие десятилетия интеллектуальная автоматизация в основном ударит по «белым воротничкам». Однако реальность такова, что им стоит опасаться скорее уже существующих алгоритмов, нежели роботов, которых еще нужно изобрести.
Проще говоря, алгоритмы ИИ станут для многих «белых воротничков» тем, чем тракторы были для сельскохозяйственных рабочих, – инструментом, который резко увеличивает производительность труда каждого работника и таким образом приводит к сокращению общей потребности в рабочей силе. При этом алгоритмы отличаются от тракторов тем, что их можно копировать и пересылать мгновенно, в любую точку мира, без существенных затрат для их создателя. Как только какое-либо программное обеспечение будет разослано миллионам пользователей – налоговым компаниям, лабораториям по наблюдению за изменением климата, юридическим фирмам. – оно может постоянно обновляться и совершенствоваться. С робототехникой, однако, дело обстоит намного сложнее. Чтобы развить у роботов тонкую моторику, придется постараться и производителям аппаратного обеспечения, и программистам, и специалистам по ИИ восприятия. Эти проблемы разрешимы, но требуют много времени, а чистое программное обеспечение для решения когнитивных задач создается сравнительно быстро. После того как робот построен, его еще нужно испытать, продать заказчику, доставить, установить, а затем обслуживать. Базовые алгоритмы робота иногда можно корректировать удаленно, но любые механические неполадки требуют работы на месте.
Все перечисленные выше особенности замедляют темпы роботизации. Но это не означает, что у простых рабочих в Китае нет повода для беспокойства. Дроны для обработки посевов пестицидами в сельском хозяйстве, роботы, умеющие разгружать фуры в складских комплексах, роботы, обладающие зрением, которые контролируют качество на производстве, – использование всех этих устройств приведет к резкому сокращению рабочих мест в этих отраслях. И китайские компании действительно вкладывают значительные средства во все вышеперечисленное. Рынок роботов в стране уже стал одним из ведущих в мире, на нем совершается почти столько же покупок, сколько в Европе и Америке, вместе взятых. Китайские руководители и политические лидеры едины в своем стремлении автоматизировать китайские производственные и сельскохозяйственные предприятия. При этом потери рабочих мест в Китае будут происходить более медленно и предсказуемо, чем в случае с радикальной атакой алгоритмов на специальности «белых воротничков». В то время как удачный цифровой алгоритм может нанести рынку умственного труда удар, сравнимый с ракетным, наступление робототехники на ручной труд больше похоже на позиционную войну. В долгосрочной перспективе, я думаю, угроза для рынка труда США и Китая станет приблизительно одинаковой. Такие особенности американского образования, как акцент на развитие творческих способностей и навыков межличностного общения, могут дать США некоторые преимущества. Однако для адаптации к грядущим изменениям важен фактор скорости, и особенности экономики Китая могут дать ему в этом отношении фору.
Сверхдержавы ИИ против всех остальных
Как бы то ни было, разрыв между Китаем и Соединенными Штатами остается незначительным по сравнению с тем, насколько остальные страны мира отстают от этих сверхдержав ИИ. Предприниматели Кремниевой долины любят преподносить свою продукцию как «демократизирующую доступ» к чему-то, «объединяющую людей» и, конечно же, «делающую мир лучше». Такой взгляд на технологии как на средство борьбы с неравенством всегда был несколько утопичным, но в эпоху ИИ он может превратиться в нечто гораздо более опасное. Если ИИ не контролировать, он способен резко усугубить неравенство как на международном, так и на внутреннем уровнях. И это неравенство может, в свою очередь, привести к раздору между сверхдержавами ИИ и остальным миром и разделить общество по классовому признаку, как в фантастической антиутопии, придуманной Хао Цзинфан.
Подобно технологиям и промышленности, ИИ естественным образом тяготеет к монополии. Он совершенствуется, получая новые данные, и это создает замкнутый цикл: чем лучше продукт, тем больше пользователей, чем больше пользователей, тем больше данных, а чем больше данных, тем лучше продукт. Когда какая-то компания вырывается вперед, этот цикл может быстро сделать дистанцию между ней и конкурентами непреодолимой.
Благодаря этому циклу китайские и американские компании уже захватили мировое лидерство в области ИИ. Канада, Великобритания, Франция и некоторые другие страны охотно открывают двери своих лабораторий перед талантливыми исследователями, но им часто не хватает других составляющих, необходимых, чтобы стать истинными сверхдержавами ИИ: большой базы пользователей и динамичной венчурной экосистемы для предпринимателей.
Нам еще предстоит увидеть рождение новаторских компаний в этих странах, и лондонской DeepMind дело не ограничится. Однако все семь гигантов искусственного интеллекта и подавляющее большинство лучших инженеров в области ИИ уже сосредоточены в США и Китае. Они строят огромные хранилища данных, питающие разнообразные продукты, такие как самоуправляемые автомобили, автономные дроны, устройства для перевода с иностранных языков и для распознавания лиц, программы для восприятия и синтеза естественного языка и многое другое. Чем больше данных эти компании накапливают, тем труднее будет компаниям из других стран конкурировать с ними.
По мере того как ИИ простирает свои щупальца во все отрасли экономики, эти технологические сверхдержавы будут получать все новые преимущества. По оценкам PwC, Соединенные Штаты и Китай намерены получить как минимум 70 % от 15,7 трлн долларов, которыми ИИ обогатит мировую экономику к 2030 году
[89], причем на долю Китая придется 7 трлн. Другим государствам останется подбирать остатки, в то время как сверхдержавы ИИ будут наращивать производительность труда внутри страны и получать потоки прибыли из всех стран земного шара. Американские компании, скорее всего, будут претендовать на многие развитые рынки, а у китайских гигантов больше шансов заполучить рынки Юго-Восточной Азии, Африки и Азии. Боюсь, что этот процесс усугубит и значительно увеличит разрыв между имущими и неимущими. В то время как сверхдержавы ИИ за счет огромной прибыли будут становиться все богаче, страны, не перешагнувшие определенный технологический и экономический рубеж, окажутся в рядах отсталых или отстающих. В сферах производства и услуг почти все будут делать умные машины, расположенные в супердержавах ИИ, а более слабые государства продолжат терять то конкурентное преимущество, которое привело к процветанию их предшественников, – дешевую рабочую силу.
Прежде большая доля молодежи в этих странах также делала их сильнее. Но в эпоху ИИ эти люди пополнят ряды безработных. Изменения в экономике превратят их из двигателя прогресса в обузу на шее государства и источник социальной нестабильности – если правительства этих стран не сумеют найти решение.
