Она должна была остаться, упаковать вещи Бена и отвезти их к нему на квартиру, как поступают взрослые люди. Она должна была позвонить в агентство и получить работу до конца месяца. Отправиться домой к родителям на выходные, приятно улыбаться, изображать присутствие аппетита, смеяться над ужасными отцовскими шутками и заверять их, что у нее все хорошо, просто замечательно.
В одном из своих самых ранних воспоминаний Стелла находилась в хирургической палате и сидела на краю кровати, которая казалась очень высокой. Разумеется, это была стандартная больничная койка, но маленькая Стелла боялась упасть. Она была раздета до пояса и срывала электроды с груди так же быстро, как врач успевал снова прикрепить их на место. Ее руки так и мелькали, отрывая ненавистные штуки, ужас пересиливал детское воспитание.
Это лучше всего запомнилось Стелле: она плохо себя вела. В тот момент она была дикой и необузданной.
Сейчас Стелла испытывала сходное ощущение. Ее сердце громко стучало в груди, но волнение было смешано со страхом и грозило вырваться наружу. Электроды на коже исчезли, но она могла повести себя так взбалмошно, как в детстве.
Стелла заставила себя двигаться еще до того, как это чувство миновало. Иначе она бы, скорее всего, бросилась бы в постель и закрыла голову подушкой.
Понадобилось меньше часа, чтобы ответить на электронные письма Кэтлин и собрать вещи. На прикроватном столике в георгианском стиле были разложены безделушки, и она выбрала одну из любимых: маленькую бабушкину чернильницу из зеленого стекла.
Все выглядело так, как будто она не собиралась возвращаться.
Глава 2
Это казалось невероятным, но по мере того, как Стелла продвигалась к Арисейгу
[2], облака становились все гуще и темнее. Кэтлин дала ей подробные указания и предупредила о том, что не стоит полагаться на маршрут спутникового навигатора и заправить полный бак после Форт-Уильяма, но она все равно чувствовала себя плохо подготовленной к путешествию.
Когда Стелла была маленькой девочкой, ей очень хотелось пожить в готической сказке. Где-то посреди темных зачарованных лесов и озер, наполненных чудищами и русалками. Она отчасти надеялась, что эта фантазия сбудется в шотландском Хайленде; несомненно, эта вера опиралась на старинные романы и рекламные буклеты с призывами «посетить Шотландию». Но пока она едва могла разглядеть дорогу за пеленой дождя, не говоря уже о живописных ландшафтах.
Дождь продолжался, когда она пересекла реку Лохи, где ей повстречалось больше автомобилей и жилых прицепов, чем она могла ожидать. Какого черта людей тянет на улицу в такую погоду? Сама она находилась в отчаянии, возможно, на грани нервного срыва, но что двигало другими людьми? Кроме того, дорога казалась необычайно узкой. Костяшки ее пальцев побелели от напряженной хватки руля, когда очередной безумец обгонял ее машину, но Кэтлин втолковала ей, что к ним ведет дорога с односторонним движением, как бы странно это ни звучало. Судя по дорожным знакам, Стелла приближалась к Гленфиннану с его знаменитым виадуком для поезда «Хогвартс Экспресс», но все было слишком тусклым, чтобы она могла что-то разглядеть. Облака закрыли дневной свет, словно торговец, закрывающий на ночь свою лавку.
Когда она наконец увидела указатель на Арисейг, облачный покров слился с вечерней тьмой и воющий ветер присоединился к вечеринке. Кэтлин и Роб жили на краю поселка, и Стелла медленно ползла вперед, пока не достигла поворота, указанного подругой. Повсюду темнели силуэты деревьев и живых изгородей, и когда Стелла выключила фары, то погрузилась в нереальную черноту. Земля пропиталась водой, и она попала в глубокую лужу, как только вышла из автомобиля.
Кэтлин предупредила Стеллу, что не будет встречать ее по прибытии и что Стелла должна войти сама, ключ найдет под ковриком.
– Но это же нелепо. Ты не можешь оставлять ключ перед входной дверью!
Кэтлин рассмеялась, и звук ее смеха треском отозвался в ухе из-за плохого сигнала мобильной связи.
– Ты слишком долго прожила в Лондоне.
Стелла побрела по тропинке к дому, проклиная жалкий свет от фонарика в мобильном телефоне и желая иметь факел или мощный фонарь. Дождь порывами обрушивался на нее, и ее мокрые волосы облепили череп уже через несколько секунд.
Она нашарила ключ под ковриком и вошла в дом. Прихожая была крошечной, с коридорами налево и направо и крутой лестницей напротив входной двери. Борясь с ветром, Стелла захлопнула дверь, и пальто, висевшее на маленьком крючке, тут же упало на пол. Справа находилась гостиная с включенной лампой в углу, а слева – кухня с обеденным столом, придвинутым к дальней стене.
Стелла подумала, стоит ли заварить чай или посидеть одной в тихой комнате, но в итоге решила, что слишком устала от поездки. Ей хотелось выключить свет и забыть о звуках ветра, завывавшего снаружи.
Когда Стелла проснулась, ей понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, где она находится. Маленькая комната выглядела незнакомой, но воспоминания о вчерашней долгой поездке, пробежке под дождем и обустройстве в уютной постели пришли сами собой. Она находилась в Шотландии. Вчера позвонил Бен, и это стало последней каплей, заставившей ее приехать сюда. Вот и все.
Внизу отворилась дверь, и оттуда донесся желанный запах свежих тостов. Стелла поспешно оделась, натянув вчерашнюю одежду, помятую и заляпанную грязью, и вышла на маленькую лестничную площадку. Там было еще две двери – одна вела в ванную с туалетом, где она уже побывала вчера вечером, а другая, приоткрытая, вела в спальню с аккуратно застеленной двуспальной кроватью.
Внизу Кэтлин энергично расхаживала по маленькой кухне – ее активность была хорошо знакома Стелле еще по университету. Она делила общий коттедж с Кэтлин и тремя другими девушками; именно Кэтлин всегда затевала уборку, учреждала новый режим фитнеса и долгих веселых прогулок по воскресеньям.
– Ты проснулась! – воскликнула Кэтлин и бросила кафельное полотенце в сторону плиты. Оно упало на столешницу и соскользнуло на пол. Кэтлин широким шагом пересекла комнату и обняла подругу. Стелла стояла с покорно опущенными руками, но Кэтлин лишь крепче привлекла ее к себе.
Секунду спустя она разомкнула объятия, но продолжала удерживать подругу на расстоянии вытянутой руки, явно не желая совсем отпускать ее.
– Ну, как ты? – Кэтлин склонила голову к плечу. Ее лицо приняло сочувственное выражение, а сердечный тон опустился до уровня, нормального для большинства людей. – Только не отвечай! Это дурацкий вопрос. – Она драматически шлепнула себя по лбу: – Чай. Тебе нужно выпить чаю, верно?
– Точно, – ответила Стелла и уселась на металлический барный табурет в углу крошечной комнаты. Мягкий верх табурета, обитый бордовым кожзаменителем, с неприличным хлюпающим звуком просел под ее весом.
– Блестяще, не так ли? – осведомилась Кэтлин. – Я чуть не померла со смеху. Только подумать – пердящая мебель!
