– В моей работе я наблюдал всевозможные реакции как на хорошие, так и на плохие новости. Все, что я могу сказать, – человеческое сердце непредсказуемо.
Стелла сосредоточилась на застегивании блузки, избегая взгляда доктора.
– Вам не нужно чувствовать себя виноватой, если вы не испытываете особой радости. Вам пришлось многое пережить.
Стелла наконец застегнула блузку. Она хотела сказать: «Я в полном порядке», но язык не поворачивался произнести эти слова.
– Понадобится несколько дней для получения результатов. Я позвоню вам, но не хочу, чтобы вы тревожились. Ваша ЭКГ выглядит хорошо, и, похоже, рецептурные препараты вполне справляются с послеоперационными симптомами. Есть побочные эффекты?
– Иногда сухость во рту, – ответила Стелла. – Но я принимаю их так редко, что это не проблема.
– Что-нибудь еще? У вас есть вопросы по поводу вашего сердца или чего-то другого?
У Стеллы перехватило дыхание от безыскусной доброты, прозвучавшей в этом вопросе. Она покачала головой:
– Нет, благодарю вас.
Он улыбнулся:
– Стало быть, я могу передать беспокойному человеку, чтобы он перестал беспокоиться?
– Да, пожалуйста, – сказала Стелла.
Алек убрал свое оборудование и рассказал Стелле об отпуске на Кубе, куда он собирался в конце месяца.
– Будет лучше или хуже? – неожиданно для себя спросила она.
Алек без труда менял тему разговора.
– Нельзя предугадать, – ответил он. – С большой вероятностью, все будет так же.
– И я могу прожить еще долго, – Стелле удалось говорить ровным тоном. Она не хотела выглядеть слишком обнадеженной. Не хотела портить ему впечатление от проделанной им работы.
– Именно так.
– Или нет?
– Есть статистически значимое увеличение риска сердечных приступов, но оно небольшое. Есть также возможность, что ваша аритмия усилится, и в таком случае имеются как хирургические опции, так и доступные препараты. Но это маловероятно. Вам действительно очень не повезет, если снова появятся проблемы с сердечным клапаном.
– Ухудшение увеличивает вероятность сердечного приступа?
– Да.
Ничто из услышанного не было новостью для нее, но пересказ – даже в устах человека, который выглядел как модный врач из телевизионного шоу, – делал эти сведения более реальными, чем раньше. Стелла начала понимать, что какая-то малая частица ее существа надеялась, что у квалифицированного частого доктора найдется другой ответ для нее.
– И у меня есть статистическая вероятность более короткого жизненного срока?
– Не стоит так смотреть на вашу ситуацию, – сказал Алек. – Вы родились с ужасным прогнозом, выросли с плохим прогнозом, но теперь вы здесь и здоровы. И у вас превосходный прогноз. Это и впрямь стоит отметить.
Он первым вышел из комнаты, и Стелла успела поправить юбку. Потом она надела туфли и подождала несколько минут, прежде чем спуститься вниз. Вот почему она избегала медицинских осмотров: они заставляли ее думать о вещах, которые она предпочитала скрывать.
Алек и Джейми сидели на кухне и беседовали о Кубе. Стелла немного помедлила у двери, а потом направилась в свою комнату. Она удобно устроилась на кровати, обложившись подушками, и стала читать книгу.
Примерно через час Стелла услышала, как заработал мотор. Она подошла к окну и посмотрела вслед улетающему вертолету. Когда Джейми постучал в ее дверь, она была готова выказать свое недовольство и накричать на него за бездумное, эгоистичное и собственническое поведение.
Но фигура, стоявшая в дверном проеме и с озабоченным видом заглянувшая в комнату, ничуть не напоминала Джейми Манро из ее фантазии. Он выглядел неуверенно.
– Хотите поужинать? Эсме готовит курицу в духовке.
Стелла поняла, что ужасно проголодалась.
– Да, с удовольствием.
Глава 12
«23 апреля 1848 года
Моя дражайшая Мэри,
надеюсь, ты получишь это письмо в добром здравии. Такое облегчение – сидеть за письменным столом с пером в руке и знать, что мои каракули предстанут перед твоими любимыми глазами и будут разобраны проницательным умом, которым ты всегда обладала. Здесь мне не с кем поговорить откровенно, и, честно говоря, статус жены оказался более одиноким родом занятий, чем я предполагала. Ты когда-нибудь испытываешь сходные чувства, Мэри? Или это неуважительный вопрос? Надеюсь, ты не обидишься, ведь ты знаешь, как высоко я ценю твоего дорогого Кэллама и что я считаю его названым братом.
Сегодня статья Джеймса Янга Симпсона была опубликована в газете „Таймс“, и хотя мы выписываем только „Скотсмэн“, мистер Уотсон показал это непотребство моему мужу, который с тех пор пребывает в великой ярости. Я велела повару приготовить его любимое блюдо на ужин, пудинг с голубями, но это ни в малейшей степени не утешило его.
Хотелось бы мне никогда не видеть эту газету, но когда я начала читать, то оказалась бессильной прекратить это занятие. Там подробно говорилось о глубоких познаниях доктора Симпсона и о его предполагаемых открытиях в области родовспоможения и анестезии. Но язык был настолько льстивым, что мне стало тошно. Все без памяти влюблены в этого человека, как будто он не может ошибаться, и это суровое испытание для моего мужа. Мой мистер Локхарт на несколько минут опоздал на родовые схватки у одной дамы, и сейчас она кричит, как банши
[15].
У мистера Локхарта до сих пор очень много посетителей, и его приемная, где ожидают пациенты, всегда полна народу, но он все равно недоволен. Его угнетает статус пациентов. Он хочет иметь таких клиентов, как леди Анструзер, но вынужден довольствоваться торговцами сукном и фармацевтами. Кстати, последняя заплатила за лауданум
[16], который мистер Локхарт дал мне попробовать. Он оказывает приятнейшее воздействие, но на следующий день я чувствовала себя пустоголовой и неуклюжей. Я не беспокоюсь об этом, но мистер Локхарт прописал мне особый режим. Он задает мне массу вопросов и записывает ответы в свою книжку. Поэтому мы сблизились, как никогда раньше. Он надеется доказать, что лауданум гораздо лучше хлороформа. По его словам, это безопаснее, чем применение нового вещества, а его эксперименты предназначены для большего блага людей, страдающих после хирургических операций, и женщин, в муках рожающих детей, но мне кажется, что он хочет превзойти и унизить Симпсона. Занять его место и объявить его своим по праву собственности.
Друзья поощряют его и подталкивают к продолжению борьбы. Я спустилась по задней лестнице и миновала гостиную, где они пили виски после ужина, когда услышала гулкий голос мистера Кэмпбелла, который говорил мистеру Локхарту, что пациенты не могут оценить его гениальность и что ему нужно закрыть двери для всех, кроме наиболее достойных. „Ты должен быть тверд, – громко произнес он. – Отвернись от низших ради того, чтобы порог твоего дома могли пересечь только люди высшего сословия“. Мне хотелось распахнуть дверь и сказать этому человеку, что он болтает чепуху. Мистер Локхарт навещал пациентов в эдинбургском доме престарелых, а в тот же день, когда его назначили личным врачом королевы, он помогал принимать роды у жены рыбака на паромной переправе. Кроме того, как мы будем жить, если мистер Локхарт начнет отказывать своим пациентам?
