Почерк был таким мелким, что с трудом поддавался прочтению. Джесси заполнила все свободное место на бумаге, как будто у нее больше не было писчей бумаги или она чувствовала, что это ее последнее письмо.
«Дорогой мистер Вуд,
как вы можете видеть из приложенного письма, написанного рукой Джесси, ваша дочь нездорова. Она немного помешалась и стала буйной, поэтому я вынужден потчевать ее успокаивающими микстурами ради ее собственного комфорта и безопасности. Я не сразу отправил это письмо, ибо желал защитить вас и членов вашей семьи от ужасов ее нынешнего состояния. Теперь же я прилагаю его к своему посланию, дабы продемонстрировать, что Джесси получает самую лучшую медицинскую помощь, которую только можно получить за деньги. Будьте уверены, что я пойду на любые меры, лишь бы моя драгоценная жена снова была здорова. Это моя супружеская обязанность, и я не собираюсь от нее уклоняться. Я прошу вас уважать нашу личную жизнь в это трудное время и обязуюсь сразу же поставить вас в известность, как только наступит улучшение. Я понимаю, что вам не терпится увидеть вашу дочь, но вынужден настаивать на том, чтобы вы воздержались от предполагаемого визита. Джесси находится на очень деликатной стадии лечения, и любое нарушение процедуры может иметь катастрофические последствия.
Искренне ваш,
Дж. У. Локхарт».
Джейми постучал в дверь и вошел, не дожидаясь разрешения.
– Кофе? – предложил он, но тут увидел выражение лица Стеллы. – Что случилось?
– У нее родился ребенок, – сказала Стелла. – Но после родов ей было очень плохо. Не думаю, что она выжила. Так или иначе, Джеймс Локхарт написал ее отцу и приложил ее последнее письмо. Если бы она выжила, то осталось бы что-то еще, не так ли?
Джейми протянул руку и прикоснулся к ее плечу:
– Может быть, более поздние письма не сохранились.
Стелле хотелось плакать.
– Не знаю, почему я так расстроилась. Это же случилась давным-давно. Я даже не знаю эту женщину, – зачем-то добавила она. Разумеется, она не могла знать Джесси, и все же они как будто были знакомы. Джесси была храброй и решилась помочь мужу в его исследованиях – сделать что-то хорошее для мира, хотя она была женщиной и имела крайне ограниченный выбор.
Стелла почувствовала, что у нее перехватило дыхание и сдавило грудь. Это было старое и привычное ощущение, от которого она в последнее время стала отвыкать.
– Хочешь, я проверю дневники и сообщу тебе, если найду новые упоминания о Джесси или о ее ребенке?
Стелла кивнула, не доверяя своему голосу. Тонкая и мягкая бумага под ее пальцами как будто была готова рассыпаться в любой момент.
И что тогда останется от Джесси Локхарт?
Вообще ничего.
– По крайней мере, у нее был ребенок, – сказал Джейми. – Если он выжил, то ее жизнь продолжилась в нем. – Слова прозвучали неуклюже и даже фальшиво, но Стелла оценила попытку. Он встал и неуверенно направился к выходу. – Пожалуй, я принесу чай.
– Спасибо, не надо. – Стелле хотелось просто побыть одной.
Она размышляла, правда ли, что Джесси немного помешалась после родов. Мелкий, скомканный почерк определенно принадлежал человеку с нарушенной психикой и сильно отличался от плавных, закругленных форм букв из предыдущих писем. Там было больше чернильных клякс, как будто Джесси не промакивала бумагу или не пользовалась ровной поверхностью для письма. Разумеется, она писала в постели, но, наверное, муж отказался помочь ей. От этой мысли Стелла испытала моментальную вспышку гнева. Она невольно подумала, что муж вообще отговаривал ее от попытки написать письмо. Глядя на листок, Стелла осознала, что ближе к концу почерк становился более плотным и упорядоченным.
Одно слово – «помогите» – выскочило оттуда, где Стелла сначала увидела лишь большую кляксу. Оно было написано под прямым углом к остальной части предложения, и Стелла развернула листок, чтобы лучше видеть. Отметины между строчками, которые она принимала за помарки или бессмысленные слова, сразу же превратились в разборчивые письмена. Да, буквы были крошечными и местами косыми, изгибаясь под разными углами между горизонтальными строками, но вполне читаемыми. Стелла взяла лупу, которой пользовался Джейми, и стала разбирать слова:
«Помогите мне. Я заперта здесь. Он не выпускает меня. Я слышу, как плачет моя малышка, но не могу ее увидеть. Боюсь, мы с ней больше не увидим друг друга. Найдите мою девочку. Скажите ей, что мама любила ее».
Стелла почувствовала, как у нее зашевелились волосы. Она подумала о Джесси, испуганной и беспомощной. Больной, страдающей и жаждущей вернуться к своим близким. Стелла поняла, что затаила дыхание, и заставила себя прекратить это. Пора выпить чаю или прогуляться – сделать что-нибудь осмысленное, чтобы рассеять нервную энергию.
По пути она миновала кабинет Джейми с открытой дверью. Он неподвижно сидел перед компьютером, и это зрелище заставило ее остановиться.
– Джейми?
Он с унылым видом посмотрел на нее.
– Что стряслось? – Стелла вошла в комнату, собираясь обнять его.
– Ты знаешь, что исторические судебные процессы по уголовным делам можно найти в Интернете?
Стелла шагнула вперед:
– Нет, а что…
– Я нашел Джеймса Локхарта, – сказал Джейми, и Стелла ощутила толчок в груди. – Он предстал перед судом за убийство своей жены Джесси.
– Боже милосердный, – прошептала Стелла, охваченная внезапной слабостью.
– Его оправдали «за недостатком доказательств», но я полагаю, что суд разрушил его репутацию. Вскоре после окончания процесса он исчез из Эдинбурга. – Джейми скривил губы. – В газете «Скотсмэн» нашлась очень полезная статья об этом скандале.
Стелла почувствовала, что у нее подгибаются ноги, и плавно опустилась на пол, чтобы не упасть. Джейми мгновенно оказался рядом с ней:
– Что это было?
Она тяжело сглотнула:
– Вероятно, твой прапрапрадед убил свою жену. Тебя это расстраивает?
– Разумеется, – напряженно ответил он.
– Я не понимаю, почему письма Джесси находятся в твоем семейном архиве. Разумеется, они должны были остаться у Мэри и передаваться из поколения в поколение. – Стелла как-то странно себя чувствовала, будто стояла на краю утеса. Она закрыла глаза и увидела воду, бурлившую внизу, темную воронку водоворота. Как это называется в Шотландии? Корри?
– Опусти голову пониже, – Джейми положил ладонь ей на затылок и мягко надавил.
Стелла подчинилась и почувствовала, как ее разум проясняется, а ревущие волны отступают.
– Джеймс Локхарт с позором уехал из Эдинбурга в 1849 году. В том же году Джеймс Манро прибыл в Арисейг, имея при себе медицинскую сумку с инициалами Дж. У. Л. и пачку писем от Джесси Локхарт.
