– Я прописываю двадцать минут энергичной физической активности, – сказал он и повел ее к лестнице.
– Двадцать минут?
– Минимальная эффективная дозировка, – пояснил он.
– Давай рискнем и попробуем полчаса, – сказала она.
Он улыбнулся и наклонился, чтобы снова поцеловать ее, как будто не мог дождаться, когда они окажутся в спальне.
– Как скажете, мисс.
* * *
На следующее утро Стелла и Джейми сидели в его постели, беседуя о новой книге и планируя настоящую исследовательскую поездку в Эдинбург, когда услышали громкий собачий лай, доносившийся снизу.
Джейми оделся первым и устремился к выходу. Стелла последовала за ним.
Табита и Энгус лаяли как одержимые, а Энгус бегал вверх и вниз по лестнице между парадной дверью и лестничной площадкой, словно пытаясь охранять два места одновременно. Джейми посмотрел на Стеллу и нахмурился.
– Я не слышал звонка, – сказал он и быстро пошел в прихожую.
Эсме стояла в дверях; вода стекала с ее дождевика и собиралась на кафельных плитках. Собаки бросились к ней, но она жестом усадила их, прежде чем похлопать по головам и почесать за ушами.
– Ты не собираешься принести мои вещи?
– Разумеется. – Джейми устремился вперед и на ходу поцеловал Эсме в щеку. – Как хорошо снова видеть тебя!
– Вы избаловали их? – Эсме пронзила Стеллу устрашающим взглядом. – Табита набрала лишний вес.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Стелла. – Врачи дали отбой тревоги?
Эсме фыркнула:
– Много шума из ничего.
Она возглавила путь на кухню, где Стелла поставила чайник, пока Эсме споласкивала заварочный чайник и открывала дверцы буфета, а потом холодильник, оценивая ущерб, причиненный за время ее отсутствия. Она откинула крышку хлебницы и поцокала языком.
– Придется мне заняться выпечкой.
– Я могу это сделать, если у вас нет настроения… – Стелла замолчала, когда увидела выражение лица Эсме, и поспешно добавила: – Это будет здорово; я соскучилась по вашей выпечке.
Эсме хмыкнула, но при этом не выглядела откровенно недовольной. Ненадолго исчезнув в кладовой, она вернулась с формой для выпечки. Форма выглядела новой по сравнению с остальной коллекцией Эсме, и Стелла, не заглядывавшая в кладовую последние две недели, поскольку считала ее владением Эсме, сильно удивилась. Форма была бледно-розовой, с вычурными рисунками кексов; Эсме сняла крышку и заглянула внутрь.
– Не знаю, нормально ли он сохранился, – сказала она. – Мы можем попробовать по кусочку за чаем, тогда и выясним.
Стелла взяла тарелки, когда Эсме произнесла слова, заставившие ее похолодеть и застыть на месте.
– Все равно нужно будет вернуть эту форму. Кэтлин она понадобится.
– Кэтлин?
– Да, Кэтлин Бэйрд, – она кивнула. – Это же ваша подруга?
– Кэтлин отдала вам эти кексы? – Стелла понимала, что она должна быть абсолютно уверена.
– Форму с кексом принес ее муж, но, полагаю, выпечкой занималась Кэтлин. Хотя в наше время трудно судить с уверенностью; это могла быть и его собственная работа.
– Этот кекс принесли в дом незадолго до того, как вам стало плохо?
Эсме кивнула.
– Что случилось? Вы сильно побледнели.
– А вы его пробовали?
– Только маленький кусочек, – ответила Эсме. – На мой вкус, довольно суховат, но дареному коню в зубы не смотрят.
* * *
У Стеллы не было сил решить, стоит ли устроить Робу очную ставку или нет. Он позвонил ей на мобильный телефон, когда она направлялась к Кэтлин.
– Помянешь дьявола, и он тут как тут, – сказала она в ответ на его приветствие. – Я как раз думала о тебе.
– Надеюсь, только приятное, – голос Роба звучал напряженно. – Ты можешь встретиться со мной в пабе в половину двенадцатого?
– Разве ты не на работе?
– Перерыв на ленч. Это не займет много времени.
Общественное место представлялось хорошим вариантом. Нельзя сказать, что Стелла боялась Роба, но не имело смысла идти на неоправданный риск. Кроме того, она не хотела расстраивать Кэтлин, особенно в ее нынешнем состоянии.
Выдался ясный и морозный день, поэтому прогулка по Арисегу с рядами залитых солнцем побеленных домов доставляла большое удовольствие. После толп народа и бензиновых выхлопов в Эдинбурге Стелла чувствовала, как ее тело успокаивается в ответ на мерный ритм и красоту шотландских возвышенностей. Как ни странно, несмотря на последние события, ее душа чутко реагировала на красоту, и она ощущала необыкновенное спокойствие. Когда она выбрала узкую прибрежную дорогу и увидела пару кайр, ныряющих в морской бухте, то поняла, что не хочет уезжать отсюда. Это означало, что ей нужно было научиться думать подобно местным жителям. Аккуратно разобраться с Робом и не предавать дело огласке – как ради Кэтлин, так и ради Джейми.
Паб был почти заполнен посетителями, пришедшими в рабочий перерыв, но Стелла не испытывала голода. Она попросила апельсиновый сок, но когда Роб вернулся из бара, он поставил перед ней бокал вина. Стелла отодвинула вино в сторону.
– Спасибо, что согласилась встретиться со мной. – Глаза Роба шарили по всему помещению, как будто он не решался посмотреть на Стеллу.
– В чем дело? Это из-за Кэтлин?
– Нет, с ней все хорошо. – Роб наконец взглянул на нее. Он был бледен, на его лбу блестела тонкая пленка пота.
– Ты плохо выглядишь, – автоматически произнесла Стелла. – Ты не болен?
– Немного простудился. И в последнее время я плохо сплю.
Стелла пыталась ухватиться за ощущение спокойствия, которое она испытывала на улице, но инстинктивное отвращение заставило ее откинуться на спинку стула. В этот момент Роб казался совершенным незнакомцем, и она не могла поверить, что он многие годы был ее верным другом и защитником.
– Неприятно чувствовать себя больным, верно? – спросила она, наблюдая за его лицом. – Прямо как бедная Эсме.
Роб скривился, но Стелла только порадовалась этому. Она надеялась, что он мучается угрызениями совести. Стелла была уверена, что именно Роб напичкал кекс лошадиной дозой витаминов, а потом доставил его в Манро-Хаус. Предположительно он надеялся причинить вред Джейми, но на самом деле ему было наплевать, кому станет плохо. Она ни на секунду не верила, что он намеревался причинить кому-то непоправимый ущерб; просто ему хотелось подбросить дров в топку слухов об «опасных экспериментах». Но это был эгоистичный и отвратительный поступок.
– Мне нужно, чтобы ты убралась из этого дома, – сказал Роб, немного брызгая слюной при каждом слове. Он вытер рот тыльной стороной ладони.
– Что?
