Он обратил внимание на то, что Энис облагородил участок вокруг своего нового дома, а когда проходил мимо открытых окон в гостиной, услышал чье-то пение. Причем пела девушка. Негромко, но слова можно было разобрать:
Грущу я, как птичка в неволе,
Сама от любви не своя,
Какая счастливица Полли!
Какая несчастная я!
От злости я стала пунцовой…
Полдарк постучал в дверь тростью.
Пение тут же стихло. Росс повернулся к двери спиной и наблюдал за тем, как малиновка выискивает среди камней мох для гнезда.
Дверь открылась. Разрумянившийся Дуайт увидел, кто стоит на пороге, и покраснел еще больше.
– Капитан Полдарк, какой сюрприз! Прошу, заходите в дом.
– Благодарю.
Росс прошел следом за хозяином в гостиную, откуда три минуты назад доносилось девичье пение. В комнате никого не было, но, возможно, из-за того, что Росс знал о гостье Дуайта, он по едва уловимым приметам понял, что она только что отсюда ускользнула.
Росс рассказал Энису о Джиме, сообщил о своем намерении на следующий же день нанять экипаж и отправиться в Бодмин, чтобы разузнать всю правду, после чего предложил доктору составить ему компанию.
Дуайт тут же согласился. За его рвением нетрудно было угадать смущение. Они договорились встретиться на следующий день рано утром.
По пути домой Росс гадал, где он раньше мог слышать этот женский голос.
Джинни они решили раньше времени ни о чем не рассказывать, но Демельза начала беспокоиться за мужа. Мало того что в замкнутом пространстве тюрьмы атмосфера сама по себе ядовитая, так еще поездка в Лонстон через бодминские пустоши грозила путникам всеми мыслимыми и немыслимыми опасностями.
Они выехали сразу после завтрака, а в Труро Росс остановился, чтобы сделать кое-какие покупки.
Когда он вошел в лавку, миссис Треласк как раз распаковывала только что полученные ткани. Ей весьма польстил визит высокого серьезного джентльмена, который представился и сказал, что, насколько ему известно, миссис Треласк прежде уже шила для его супруги и, стало быть, знает ее размеры. Если это и впрямь так, он намерен заказать для жены вечернее платье и рассчитывает, что оно будет готово и доставлено накануне праздника в Зале приемов.
Миссис Треласк засуетилась, словно загнанная в маленький сарайчик курица. Она принялась расхваливать Демельзу и при этом так размахивала руками, что на пол полетели рулоны нового атласа, парчи и бархата. А когда Росс перешел к описанию своего заказа, она засомневалась, что сможет выполнить его в срок, потому как и без того была завалена работой. Тут покупатель, который успел уже выказать интерес к дорогой серебристой парче, надел шляпу и пожелал миссис Треласк хорошего дня.
Бедняжка всполошилась пуще прежнего и позвала на помощь дочь. Они защебетали на два голоса, принялись делать какие-то записи и перебирать булавки.
Россу это все порядком надоело, и он топнул ногой, после чего женщины тут же пообещали, что сделают все, что смогут.
– Заказ должен быть исполнен в срок. Это главное условие.
– Да, сэр, – сказала миссис Треласк и смахнула набежавшую слезу. – Я все поняла.
– Вот и хорошо. Тогда перейдем к делу. Но вы должны мне помочь, поскольку я не разбираюсь в женских нарядах, а купить хочу все самое лучшее и модное.
– Мы проследим, чтобы все было сделано по последней моде, – заверила его миссис Треласк. – Когда миссис Полдарк сможет заглянуть к нам на примерку?
– Примерка состоится только в день праздника, – пояснил Росс. – Я хочу сделать жене сюрприз. Если что-то будет не так, супруга заедет к вам до обеда.
Тут хозяйка с дочкой снова всполошились, но отступать было уже поздно.
Затем Росс наведался в тесную лавочку, на двери которой раскачивалась от ветра скрипучая вывеска: «С. Соломон. Золотых и оловянных дел мастер».
– Я бы хотел выбрать что-нибудь для леди, – сказал он. – Украшения для волос и ожерелье. И я не располагаю временем, чтобы оценить все ваши образцы.
Высокий старик поклонился и проводил Полдарка в темное подсобное помещение, где продемонстрировал ему лоток с украшениями. Росс осмотрел дюжину ожерелий, три броши, несколько браслетов с жемчугом и восемь колец, но ему ничего не понравилось. Самое крупное жемчужное ожерелье старик оценил в восемьдесят фунтов, что явно превышало его истинную стоимость.
– Жемчуг нынче в моде, сэр. Настоящий не так-то просто достать. А всякая мелочь идет на вышивку платьев и шляп.
– А нет ли у вас чего-нибудь получше? – спросил Росс.
– Может быть, сэр, вы хотите сделать что-нибудь на заказ?
– Времени нет, украшения нужны мне к следующей неделе.
– Я тут купил у моряка одну безделушку, – сказал ювелир. – Возможно, она вас заинтересует.
Старик показал Россу брошь филигранной работы с одним крупным рубином в окружении мелких жемчужин. Украшение явно было иностранное, изготовленное в Венеции или Флоренции.
Росс взял брошь и спросил:
– Сколько вы за нее хотите?
Старик посмотрел ему в глаза:
– Эта вещица стоит не меньше ста двадцати фунтов. Но когда еще найдется покупатель, а переслать ее с почтой в Плимут я не рискну. Так что уступлю за сто гиней.
– Торговаться я не намерен, – заявил Росс. – Признаюсь сразу, на эту покупку у меня отложено девяносто гиней.
Ювелир слегка поклонился:
– Я и сам не любитель торговаться. Позвольте узнать, вы намерены расплатиться наличными?
– Расплачусь векселем банка Паско. Заплачу сегодня же, а за брошью пришлю ровно через неделю.
– Очень хорошо, сэр. Я согласен. Стало быть, девяносто гиней.
Покончив с покупками, Росс присоединился к Дуайту, и вскоре после полудня они прибыли на почтовой карете в Бодмин. Остановка в городе была достаточно долгой, чтобы пассажиры могли перекусить, и Россу хватило времени убедиться: слухи о том, что творится в тюрьме, справедливы. Джима действительно перевели в Лонстон. Поесть они с Дуайтом не успели, но зато успели в последний момент занять места в карете. Начался долгий путь через бодминские пустоши, лысые холмы и безлесные долины. Росс обратил внимание, что у кучера и его напарника рядом лежат мушкеты.
Но в тот день обошлось без происшествий, и во время поездки они имели возможность спокойно любоваться ландшафтом под переменчивым небом. В Лонстон карета прибыла уже в восьмом часу вечера. Росс с Дуайтом сняли номера в гостинице «Белый олень».
Тюрьма стояла на территории разрушенного нормандского замка. Чтобы добраться до цели, им пришлось поплутать в лабиринте узких городских улочек, а потом по петляющей в зарослях лавра и ежевики тропинке подняться к внешней стене, которая когда-то окружала замок. Железные ворота в арке были закрыты. Росс и Дуайт стучали, кричали, но все без толку – им никто не открыл.
