Демельза рассказала про певчих из Сола и добавила:
– А еще утром принесли письмо от Верити.
Росс медленно читал и устало щурился. Демельза положила руку мужу на плечо и вместе с ним во второй раз перечитывала письмо, а он накрыл ее руку ладонью.
Они больше не заговаривали о причинах той июльской ссоры, но это не означало, что ссора забыта. Демельза по характеру была открытой, она любила, чтобы в отношениях царила полная ясность, поэтому переживала недоговоренность тяжелее, чем муж. А Росс все последние месяцы пытался решить другие проблемы и бо́льшую часть времени проводил вне дома.
Демельза не сразу догадалась, что Росс подозревает в предательстве Фрэнсиса, а когда она это поняла, до нее постепенно стал доходить смысл и всех других доводов мужа. В результате она порой чувствовала себя виноватой не только в ссоре Росса с кузеном, но и в проблемах медеплавильной компании, которые с каждым днем росли как снежный ком. Все эти мысли давили на Демельзу, и Росс даже представить не мог, насколько ей тяжело. В эту осень их отношения впервые оказались под угрозой, хотя внешне ничего не изменилось.
– Что ж, ты в своих усилиях преуспела больше меня, – сказал Росс. – Остается только позавидовать твоему чутью.
– А у тебя нет хороших новостей?
– Мы с Джонсоном и Тонкином пункт за пунктом просмотрели все бухгалтерские книги. Сэр Джон – и тут, я думаю, многие с ним согласятся – пришел к выводу, что лучше обойтись малой кровью и признать поражение. После торгов в понедельник состоится последнее собрание акционеров. Если большинство выступит против продолжения работы, то вторник я проведу за ликвидацией нашего предприятия.
– А ты знаешь, кто бы мог тебя поддержать?
– Тонкин, конечно, выступит за, как и Блюитт с Джонсоном. У всех троих прекрасная репутация, но нестабильное финансовое положение. Лорд Деворан будет с нами, пока у него не попросят денег. Пенвенен уже подумывает о том, как использовать свою дробилку для других целей.
Демельза присела рядом с мужем:
– Ты свободен до понедельника?
– Да, надо же повеселиться на Рождество.
– Росс, не мучай себя понапрасну. Верити права.
Росс собирался вздохнуть, а получилось, что зевнул.
– В чем именно?
– Она пишет, что ты все принимаешь слишком близко к сердцу и от этого все проблемы. Скажи, как это отразится на нашем благосостоянии?
– Возможно, мне придется продать часть акций Уил-Лежер.
– Нет, только не это!
– Надеюсь, всего лишь половину. Ту, которую я выкупил у Чоука.
– Но они же приносят… как ты их там называешь… дивиденды. Такая жалость! А Харрис Паско разве не твой друг?
– Он банкир, дорогая. Для него на первом месте обязательства перед вкладчиками.
– Но у него в хранилищах наверняка куча денег. Он ведь все равно ими не пользуется, и Паско знает, что тебе можно верить. Ты же через пару лет расплатишься с ним по этим его… как их там… если он тебе одолжит…
Росс улыбнулся:
– Пожалуй, над этим стоит подумать. Мне надо будет на два дня поехать в Труро, и Паско пригласил остановиться у него. Гостю ему трудно будет отказать.
Демельза нахмурилась, расправила юбку на коленях и, немного подумав, сказала:
– Не нравится мне это. Это ведь несправедливо, Росс! Как-то жестоко и не по-людски. Разве банкиры не христиане? Они что, ни разу не подумали: «А каково было бы мне самому, окажись я в долгах?»
– Не вешай нос, дорогая. Ты же не хочешь, чтобы мы под Рождество превратились в унылую парочку и, печально вздыхая, желали друг другу счастья?
– Росс, а мы не можем взять денег под залог Тренвит-Хауса?
– Дом уже заложен.
– А если продать лошадей и волов? Я могу пешком походить и спокойно обойдусь самыми простыми продуктами. Мне не привыкать. А еще есть мое серебристое платье и брошь с рубином. Ты же сам говорил, что она стоит не меньше ста фунтов.
Росс покачал головой:
– Все это не покроет и половину долгов. Нам придется смириться с положением вещей.
– А есть хоть какой-то шанс, что работы продолжатся?
– Я возлагаю надежды на торги в понедельник. А еще есть предложение остановить плавку и, чтобы предотвратить банкротство, стать простыми торговцами. Но такой способ спасения репутации мне не по душе.
Демельза посмотрела на мужа и подумала: «Не слишком ли эгоистично радоваться тому, что Росс в наступающем году будет больше времени проводить дома? А что, хоть какое-то утешение! Во всем есть свои плюсы, даже в закрытии компании».
Рождество в Нампара-Хаусе и окружающих его поселениях прошло тихо, но это было затишье перед бурей. У Росса с того момента, как они начали осуществлять свою затею, еще никогда не было столько свободного времени. Все лето, чтобы сэкономить, они старались обходиться на ферме своими силами. Росс все деньги вкладывал в компанию, а теперь оказалось, что проще было взять и выбросить их со скалы в море. Неприятное сравнение, но надо смотреть правде в глаза.
После того июльского собрания Росс и его сотоварищи-акционеры неизменно оказывались в проигрыше. Сент-Обин Трисайз, Окетт и Фокс отстранились от дел, и дальше уже почти каждую неделю кто-то выбывал из строя. Тех, кому Уорлегганы не могли нанести удар в лоб, банкиры убирали, зайдя с тыла. Владельцы шахт вдруг обнаруживали, что им отказано в кредите, или же возникали какие-то проблемы с поставкой угля. Сэр Джон продолжал судиться по своему делу в Суонси. Права Альфреда Бэрбэри на некоторые из его пристаней в Труро и Фалмуте оказались под вопросом, и, пока он не разорвал контракт с «Карнморской медной компанией», ему грозили судебные разбирательства. Даже Рэй Пенвенен не мог чувствовать себя в полной безопасности.
Естественно, не всему виной были Уорлегганы, но они привели в действие определенные механизмы. Вцепись банкиры в компанию мертвой хваткой, она бы и месяца не просуществовала, а так в их схемах можно было найти кое-какие пробелы. Уорлегганы напрямую контролировали только треть медеплавильных компаний, остальные сотрудничали с ними в своих интересах.
На второй день Рождества, единственный безветренный день на той неделе, Росс и Демельза поехали в Уэрри-Хаус, чтобы нанести визит сэру Хью Бодругану. Росс недолюбливал Бодругана, но он знал, что Демельза, получив приглашение еще девять месяцев назад, втайне мечтает посетить этот дом, и ему просто захотелось порадовать жену.
Когда они приехали, сэр Джон разливал джин по бутылкам, но, как радушный хозяин, тут же забросил это занятие и препроводил их в просторную гостиную, где Констанс, леди Бодруган, возилась со своими щенками.
Росс отметил, что Констанс ведет себя не так грубо, как при последней их встрече. Другими словами, приветствуя гостей, она обошлась без богохульств. Видимо, леди Бодруган смирилась с тем, что ее престарелый пасынок испытывает симпатию к беспородной жене Росса Полдарка.
