Шон посмотрел на миссис Осман.
– Я подтверждаю все, что сказал.
В наступившей тишине глубоко вздохнул коронер.
– Суд удалится на пятнадцать минут.
Как только он вышел, в зале поднялся гомон.
Шон ничего не мог расслышать, идя по проходу; он чувствовал себя покойником, но это не тревожило его. Ничьи взгляды больше не заботили его. Он подошел к Гейл, вставшей при его приближении. Они смотрели друг на друга в молчании. Он увидел тонкие морщинки вокруг ее глаз и рта, увидел ее шею, груди, золотые сережки в ушах – он вновь увидел девочку в этой женщине.
– Ты совсем не изменилась.
– А ты изменился. Поздравляю, Шон.
Ее улыбка сводила его с ума. Он хотел что-то сказать ей, но почувствовал руку Соубриджа на своей руке.
– Ужасно сожалею, но это критически важно. Шон, мы должны переговорить.
– Подожди, – сказал он.
Она кивнула.
Шон стоял с Соубриджем в переговорной. С улицы доносилось сердитое скандирование: Эко-цид! Спасем Арктику! Шон заставил себя открыть окно и всмотрелся в толпу на улице, усмиряемую прибывшей полицией.
– У меня есть кое-что, гораздо более срочное, дружище, – сказал Соубридж, показывая свой телефон. – Ну-ка посмотрим: не верьте ничему, пока это не опровергнут официально дважды, – мы давно перешагнули эту черту. Опровержения так и сыплются, официальные опровержения всех ваших «ошибочных заявлений» из офиса Стоува уже размещены онлайн, так что имейте в виду – все серьезно. Ну да, с гугл-переводом на язык любой страны, отношения с которой вы облили дипломатическими экскрементами. Ага, вот вам еще: временно приостановлены торговые переговоры между Британией и Китайско-Арктическим альянсом. Браво, браво. И все из-за какого-то глупого, импульсивного срыва. Весь этот переполох. Я ваш адвокат. Вы никогда не думали, как все это скажется на мне?
Соубридж скривился в болезненной усмешке и продолжил:
– Ну ничего, в море случались вещи и похуже, не так ли? – Он взглянул на экран свого телефона, мигавший от входящих сообщений. – Как и следовало ожидать, офис губернатора на Шпицбергене подвергает сомнению законность вашего права собственника. Персонал виллы препирается с российской поисково-спасательной службой с Арктической дачи – для меня это все китайская грамота, но для вас, возможно, что-то значит. Да, и вот опять, новые ругательные ссылки: вы в тренде, Шон! Просто на пике популярности. Никому сто лет не было дела до несоблюдения Шпицбергенского соглашения, пока вы не выставили стороны сборищем лицемеров. Вы не хотели, я знаю; вы просто играли в свои геополитические шашки – и вот, доигрались. – Соубридж прищурился, глядя на экран. – Ага. Думаю, вы ее знаете.
Он повернул к Шону телефон с видеообращением: Скади Ларссен яростно отрицала все на норвежском, с английскими субтитрами. Соубридж подмигнул Шону:
– Женщина-ловушка, а? Должен сказать, я бы тоже вряд ли устоял…
Шон выбил телефон из его руки. Маленькая злобная Скади полетела на пол. Соубридж поднял свой телефон и осмотрел с печальным видом.
– Я добавлю это к счету. Будьте молодцом и расплатитесь со мной до того, как на вас потоком хлынут прочие счета. Согласны? Буду признателен. – Он воззрился на раскалившийся экран. – Еще письма, о боже, целый шквал от нашего общего друга, Руперта Парча. Похоже, вы сильно его расстроили. Не понимаю, зачем он шлет мне все эти копии. – Соубридж смахнул несколько невидимых пылинок с пиджака. – Мы с вами единодушны в том, что мне лучше не представлять ваши интересы в дальнейшем? Превосходно. – Он взглянул на часы. – Вот что: мы остановим часы вчерашним днем. Прошу меня извинить. Желаю абсолютной удачи во всем.
Шон сидел один в маленькой комнате с мебелью из ДСП, синими мягкими стульями и покоробленными влагой плитками ковролина. Лицо и тело ныли от боли сильнее прежнего, но это было ничто по сравнению с душевной болью. Шум с улицы становился громче – толпа росла. Он посмотрел на свое запястье без часов и подумал, что сын таксиста теперь, наверное, счастлив. Он испытал благодарность к Джону Бернэму и его неугомонной дочке.
И еще – прилив любви к Рози при мысли о том, что она вернулась к нему, пусть даже ее все еще переполняла злоба. Он стремительно вышел из комнаты, желая найти дочь, и чуть не натолкнулся на мистера Торнтона, миссис Осман, Руфь Мотт и семейство Хардинг, возвращавшихся в зал суда, где должно было прозвучать судебное заключение. Шон застыл, готовый принять их гнев, но Руфь Мотт взяла его за локоть. Анджела Хардинг посмотрела ему в глаза.
– Спасибо, Шон, – сказала она тихо.
И пошла дальше со своей свекровью.
Следом за ними двинулись Шон с Руфью.
– Это неправда, ты же знаешь, – сказала она. – Ты помогал Тому. Когда ты говорил за него, если он был слишком пьян, когда заступился за него перед Редмондом в Гренландии. Когда просил его не обращать внимания на то, что думают другие, и жить так, как он хочет. Он столько раз рассказывал мне все это. Шон, он любил тебя.
Бабушка Руби обернулась.
– И ты любил его, – сказала она. – Мы это видели.
Они вошли в зал суда. Все, находившиеся там, встали с мест и стояли молча, пока мистер Торнтон не поднялся на кафедру. Хардинги и их друзья расселись по одну сторону от прохода, а Шон вернулся на свое место, теперь один во всем ряду – без Соубриджа и Мартины. Гейл сидела на заднем ряду, и рядом с ней появилась Рози.
Мистер Торнтон был краток. Невзирая на ошеломляющие и, как он признал, очень смелые показания Шона, он не изменил своего мнения.
Если бы имелись свидетельства того, что мистер Каусон намеренно способствовал смерти мистера Хардинга, тогда можно было бы говорить о противоправном убийстве. Но коронер полагал, что мистер Каусон, хотя и предпринял неуместную в моральном плане попытку склонить мистера Хардинга к обещанию при чрезвычайных обстоятельствах, не желал ему смерти и никак не пытался вызвать ее.
Кроме того, мистер Торнтон считал, что мистер Хардинг, даже если бы и не участвовал в покупке виллы «Мидгард», был тем не менее опытным полярником и сознавал возможный риск. Он вошел в ледяную пещеру по собственной воле.
Таким образом, коронер придерживался взвешенного мнения, что Том Хардинг расстался с жизнью вследствие подтвержденного обвала системы пещер ледника Мидгардбрин, произошедшего, вероятнее всего, по причине повсеместного проникновения талой воды с ледяной шапки. Коронер полагал, что это могло быть результатом климатических изменений, но и в этом случае климатические изменения нельзя было считать непосредственной причиной смерти мистера Хардинга.
Он также добавил для сведения, что тело мистера Хардинга считалось безвозвратно потерянным в ледяной пещере во время несчастного случая, пока оно не было выброшено тремя годами позже при отёле ледника, засвидетельствованном пассажирами круизного лайнера «Ванир», благодаря чему оно и было обнаружено.
