Шон смотрел в окно на знакомые поля, живые изгороди, заборы, пока диктор рассказывал о важности сохранения экологии Шпицбергена и о приостановке деятельности злосчастного арктического предприятия британского бизнесмена Шона Каусона…
Шон увидел «Желудь» – прекрасный сельский паб, где не был уже много лет, и ему захотелось снова зайти туда…
…будут проводиться расследования предполагаемых нарушений Шпицбергенского соглашения… торговые отношения… исторические союзники…
Шону было все равно, что российский посол уже подал официальную жалобу в Лондоне, ему было все равно, даже если его больше никогда не позовут на крутые вечеринки, если перед ним теперь закроются все большие двери в больших домах, где живут большие люди. Потому что действительно важно было то, что его дочь выросла без него, но теперь вернулась к нему. Важно было то, что он снова с Гейл, и тягостное чувство, давившее ему на грудь, которого он даже не замечал, теперь отпустило, и он снова мог дышать. Он узнавал дороги и деревья, и поля, пока они приближались к дому в ее новой машине. А высокий засранец больше никогда не сядет на его место, поскольку он сам собирался сделать Гейл счастливой – он наконец вернулся изо льдов и был готов заслужить ее любовь.
В другой машине, управляемой шофером, Мартина и Соубридж молча ехали в Лондон, слушая по радио те же новости, однако они испытывали неприкрытое беспокойство в связи с официальной жалобой российского посла по поводу виллы «Мидгард». В офисе с видом на Уайтхолл сидел Руперт Парч, напряженно всматриваясь в экраны трех дисплеев с новостями и набирая сообщение на четвертом, в его глазах была тревога, и он с трудом сдерживал панику.
На высоте десяти километров Джо Кингсмит в своем самолете резал холодный бифштекс с кровью, поглядывая на три телефона и два лэптопа, лежавших на столе. Пока все было тихо.
В Кентербери паб Джона Бернэма, несмотря на ранний час, был битком набит активистами и журналистами, смотревшими в волнении на большой экран – передавали последние новости о затонувшем корабле. Не обращая внимания на шум, Руфь Мотт и Рози Каусон сидели рядом, с заплаканными лицами, и пили пиво. Руфь обнимала Рози одной рукой и что-то говорила ей, а Рози отключила свой телефон и слушала ее, кивая.
Шон сидел, откинувшись на спинку, пока Гейл вела машину. В боковом зеркальце он увидел, как к ним быстро приближается черная машина, подавая сигнал обгона. Гейл взглянула на верхнее зеркальце и тоже увидела ее. Шон подумал, как это странно, что он совсем не чувствовал боли от расставания с Мартиной. Она бросила его в суде, но он не испытывал никаких чувств в связи с этим, даже злобы. А ведь расставание с Гейл было агонией, приглушаемой похотью. Черная машина обошла их, и Шон увидел, что это «воксхолл инсигния». Внезапно тормозные фары «воксхолла» зажглись красным, и он вильнул вбок, Гейл крутанула руль, но черный автомобиль снова вильнул, оттесняя их к краю дорожного полотна. Полоса здесь была слишком узкой, а их скорость слишком высокой, чтобы они могли избежать удара о низкую булыжную стенку, протянувшуюся с краю. Столкновение подбросило «БМВ» по спирали в воздух.
«Ах, – вздохнул Анаралунгвак, – а мы-то думали, что нет ничего величавее и чудеснее природы! И вот же, мы стоим среди гор, и морских заливов, и крутых стремнин, созданных руками человека!»
«БМВ», перевернувшись, приземлился на крышу, и тут же встроенный компьютер послал сигнал об аварии. На высоте 320 километров сигнал принял спутник, чтобы перенаправить в наземные компьютеры муниципальных ведомств.
«Природа велика; Сила, как мы зовем ее дома; природа, мир, вселенная – все это Сила; наши знахари говорили, что могут удерживать ее в равновесии. А я никогда не мог в это поверить, но теперь вижу сам. Природа велика, но разве человек не более велик?»
Черный «воксхолл» проехал по дороге еще четыреста метров, где заканчивалась булыжная стенка у поворота, а на обочине стояла огромная фура с голландским номером. Задние двери фуры раскрылись, и два человека опустили трап, по которому «воксхолл» заехал внутрь. Трап поднялся, двери закрылись, и фура тронулась с места.
Колеса перевернутого «БМВ» некоторое время покрутились и замерли. Больше никакого движения, только ветер шелестел листвой.
Один из телефонов Кингсмита мигнул. Продолжая жевать, он подтянул его к себе. Пустое смс с британского номера. Он удалил его и подал сигнал стюарду принести еще вина.
В прессе, соцсетях, в Чатем-Хаусе, в барах, кафе и даже в Хайгроув-Хаусе
[58] (где королева вела междисциплинарные дебаты о роли монархии для сохранения дикой природы) бурно обсуждалась возможная связь между затонувшим «Чжэн Хэ» и гибелью эколога Тома Хардинга.
«Эти крошечные создания, которых мы видим далеко внизу, мельтешащие там и тут. Они живут среди каменных стен; на великой каменной равнине, созданной руками человека. Камни, камни и камни – нигде не видно ничего живого, однако они умудряются жить там и находить себе пищу».
На дне Баренцева моря покоился в облаке осадочных отложений «Чжэн Хэ». Топливо и прочие субстанции, которые были легче воды, продолжали сочиться из металлического корпуса, течение разносило их по семи морям.
«Научились ли они у животных, если могут рыть подземные норы, точно кроты, висеть в воздухе, как пауки, летать, как птицы, и плавать под водой, словно рыбы; казалось бы, подчинив себе все, что противодействует нам?»
В салоне перевернутой машины из динамика бортового компьютера звучит голос оператора службы спасения, сообщая водителю, что уже известно об аварии, а местоположение установлено, и скоро прибудет помощь. В речь оператора вклинивается рэп – это рингтон звонка Рози.
Гейл удается дотянуться до руля и нажать кнопку приема.
– Привет, – произносит она сипло.
Голос оператора службы спасения продолжает звучать на заднем фоне.
– Мам? – говорит Рози. – Пап? Вы меня слышите? Что там за шум? Что-то я волнуюсь за своих непутевых родителей. Просто хочу вам сказать, что люблю вас обоих.
Шон протягивает руку и берет Гейл за плечо. Подушки безопасности мешают ему. Превозмогая боль, он отвечает:
– Мы тоже тебя любим.
– Рози, – говорит Гейл, – дыши глубже.
«Я вижу больше, чем мой разум в силах постичь; и единственный способ спастись от безумия – это согласиться с тем, что мы все вдруг умерли, не заметив этого, и теперь продолжаем жить в ином мире».
Серебристо-белый «БМВ» лежит поперек дороги, аварийные фары сверкают. Другие машины останавливаются, предлагая помощь. На дороге образуется затор. В салоне «БМВ» Шон и Гейл берутся за руки. Завывают сирены. Все хорошо.
От автора
Начиная с четырнадцатого века человечество искало северный морской торговый путь между Европой и страной на Дальнем Востоке, известной под названием Катай. Ради достижения этой цели было истрачено огромное количество денег, за нее заплатили и человеческими жизнями.
