– Насчет вытеснения китайского уголовного элемента, – сказал я, – полностью с вами согласен, Петр Аркадьевич. Нам эти гнойники ни к чему. И вооружение русских поселенцев – тоже мысль вполне здравая. Только стоит ли поголовно выселять всех китайцев? Среди них есть весьма толковые и умные люди, которые могли бы принести немало пользы России. Для них и их детей я построил бы русские школы, где они бы учились не только русскому языку, но и пропитывались бы русским духом. И еще – я поощрял бы переход китайцев в православие. Вспомните – как китайцы-«боксеры» жестоко расправлялись со своими соотечественниками-христианами. Это неспроста – они чувствовали, что такие китайцы опаснее для них, чем сами русские. Ваше величество, помимо всего прочего, следует продумать создание в Маньчжурии инфраструктуры для будущих поселенцев. Я имею в виду машинно-тракторные станции, ветеринарные станции и ссудные кассы, где за символический процент переселенцы смогут получить кредит на обзаведение, приобретение сельскохозяйственных орудий, скота, на строительство дома. Жалеть денег на это не надо – потом все это вернется сторицей.
– Я понял вас, Александр Васильевич, – задумчиво сказал Михаил. – Действительно – мало принять решение о колонизации Маньчжурии, гораздо труднее добиться исполнения этих решений. Петр Аркадьевич, я попрошу вас подработать ваш проект с господином Тамбовцевым. Нужно предусмотреть всё – от транспортировки поселенцев до снабжения их в первое время всем необходимым для жизни, охраны их от бандитов и жуликов.
– В общем, – резюмировал император, – исходя из всего мною здесь услышанного, я предлагаю создать специальный комитет, глава которого будет подчиняться непосредственно мне, и который будет заниматься исключительно колонизацией Дальнего Востока вообще и Маньчжурии в частности. В состав его должны войти представители министерств: транспорта, финансов, иностранных дел, внутренних дел, военного министерства, наконец. И все они должны работать на одно дело – создание на восточных окраинах России нового промышленного центра, который обеспечит могущество империи на Тихом океане.
Часть 3
Смерч-антитеррор
20 (7) октября 1904 года, вечер.
Петербург. Морской порт
В этот сумрачный октябрьский вечер, когда в сгущающейся тьме порывы холодного ветра со стороны Финского залива бросали прямо в лица горсти водяной пыли, на причале Санкт-Петербургского Морского порта стояло четыре человека – две женщины и двое мужчин, реальный статус которых трудно было понять из-за плотных прорезиненных дождевиков. Дело в том, что визит короля Эдуарда в столицу Российской империи считался мероприятием сугубо семейным, что было связано с напряженными межгосударственными отношениями. Поэтому крейсер «Кент» довел королевскую яхту «Александра» до Датских проливов, где передал ее для дальнейшего сопровождения шведскому военному кораблю «Балдер», а сам отправился в норвежский порт Берген.
Впервые за всю историю Британии, со времен королевы Елизаветы Девственницы, появился кусок морской акватории, вход в которую британскому флоту был закрыт. Русский и германский военные флоты, а также датские береговые батареи, ощетинившиеся стволами крупнокалиберных орудий, наглухо закрыли вход нежелательным гостям в Балтийское море. А ведь кроме артиллерии были еще минные поля, береговые торпедные аппараты, а также крашенные в черный цвет германские и русские миноносцы, получившие прозвище «Черная стража», и малые миноноски – прообраз торпедных катеров. Пройдет немного времени, и взять Датские проливы можно будет попытаться только со стороны суши, для чего может понадобиться целая армия.
Но вернемся к королю Эдуарду, который пробирался в Петербург огородами, словно блудливый мужичок к соседской женке. Посетив родственников своей супруги в Копенгагене, британская королевская семейка на короткое время завернула в Стокгольм, а уже оттуда в сопровождении русского крейсера «Олег» под командованием капитана 1-го ранга Добротворского, на яхте «Александра» направилась в Санкт-Петербург. Балтика встретила британцев порывами ветра и штормом, но король Эдуард велел держать курс прямо на восток. Дело было даже не в судьбе Британской империи. Дело было в самом британском короле, который не хотел умирать и старался продлить свою жизнь хотя бы на лишние пять лет. Лучшие же врачи планеты в данный момент находились в Санкт-Петербурге.
При этом ее величество королева Александра Датская всю дорогу притворно стонала, вздыхая и переживая – как живется ее любимой дочери Виктории в ужасной варварской России, совершенно забыв про то, что в этой стране жила и благоденствовала ее родная сестра – принцесса Дагмара, ставшая в России императрицей Марией Федоровной.
Король же только посмеивался, слушая свою супругу. Уж он-то знал, что ее умную дочь, которая в этом смысле пошла не в мать, а в тетку
[8], тепло принял ее правящий русский кузен и две кузины. Так что он спокойно реагировал на все стоны и сетования жены. Эта зануда верила в то, что писали в «Таймс» о России разные дешевые писаки, вроде Уинстона Черчилля, сделавшего себе имя на войне с бурами. Посмотрим, что она скажет, когда своими глазами увидит все великолепие русских дворцов и их столицы, которую по праву называют Северной Пальмирой.
Долго ли, коротко ли, но «Александра» со своим двенадцатиузловым ходом пересекла Финский залив и сейчас двигалась по Морскому каналу в порту Санкт-Петербурга. Встречали королевское семейство по-родственному, ограничившись минимумом народа.
Среди встречавших был сам император Михаил, без супруги и матери, которых он не захотел выставлять на ледяной дождь и пронизывающий ветер. Встреча в расширенном составе должна была состояться в сухом теплом и уютном Аничковом дворце, в котором Мария Федоровна планировала оказать гостеприимство своим британским родственникам. В принципе, одной августейшей монаршей персоны было достаточно для того, чтобы считать встречу произошедшей по полному разряду.
Британского короля с королевой встречала неугомонная великая княгиня Ольга, которая после своего замужества просто вся светилась от женского счастья. Именно она взяла на себя роль дуэньи для принцессы Виктории, которая должна была ввести британскую принцессу в русское общество и заставить ее полюбить все то, что составляет сердцевину русского характера. Полюбить требовалось: пристрастие к быстрой езде, морозу и жизни на широкую ногу, будь то новогодняя пьянка или тотальная война без правил и ограничений. Что русскому хорошо, то немцу (британцу?) смерть.
Виктория, которая была третьей участницей этой встречи, слушала, поминутно ойкала «Оу, май Год!», но училась, училась и еще раз училась. Адмирал Ларионов пояснял своей без пяти минут невесте – как возник тот или иной народный обычай, или от какого народа, составившего впоследствии часть единой русской нации, он был взят, и для чего он остается нужен в нашей скучной современности, когда на поезде меньше чем за месяц можно пересечь всю Евразию от Владивостока до Лондона.
