Я держался несколько дней после того случая. Теперь я снова взялся за старое. Час или около того я целился в людей, проходящих мимо. Снова дразнил себя тем, что винтовка не заряжена. Щелкал курком в воздух, испытывая собственное терпение, как обыкновенно это делает шатающийся зуб. Я только выпустил из виду одну машину, как появилась другая, повернула за угол у подножия холма. Я нацелился на нее, затем опустил винтовку. Не знаю, видел ли я когда-нибудь эту машину раньше, но она была такого цвета и типа – большая, плоская, голубая, – которые говорили о том, что на ней ездят государственные служащие или монахини. Можно было понять, что внутри – монахини, по тому, как их головные уборы заслоняли все окна, и по тому, как они водили – очень медленно и осторожно. Даже на расстоянии можно было почувствовать напряжение, которое излучал автомобиль.
Машина ползла вверх по холму. Она стала двигаться еще медленнее, приближаясь к моему дому, затем остановилась. Передняя дверь со стороны пассажира открылась, и оттуда вышла сестра Джеймс. Я отскочил от окна. Когда я выглянул на улицу снова, машина все еще была там, но сестры Джеймс уже не было. Я знал, что дверь квартиры закрыта – я всегда закрывал ее, когда доставал винтовку, – но я подошел к двери и все равно проверил ее еще раз. Я слышал, как она поднималась по лестнице. Она насвистывала что-то. Остановилась у двери и постучала. Это был очень настойчивый стук. Пока ждала, она что-то насвистывала. Постучала снова.
Я стоял там, где стоял, неподвижно и тихо, с винтовкой в руках, боясь, что сестра Джеймс может каким-то образом пройти через закрытую дверь и обнаружить меня. Что она могла бы подумать? Какие бы выводы она сделала, увидев винтовку, меховую шапку, военную форму, затемненную комнату? Что бы она сделала со мной? Я боялся ее неодобрения, но еще больше – ее непонимания и даже изумления по поводу того, чего она не смогла бы понять. Я сам не понимал этого. Нахождение так близко к столь сильной личности заставляло меня чувствовать собственную ущербность, нелепость моей одежды и всего реквизита. Я не хотел, чтобы она входила, и в то же время, что странно, я этого желал.
Спустя несколько мгновений под дверь протиснулся конверт, и я услышал, как сестра Джеймс спустилась по лестнице. Я подошел к окну и увидел ее низко наклонившейся, чтобы залезть в машину, поднимающей свое облачение одной рукой и тянущейся внутрь другой. Она устроилась на сиденье, закрыла дверь, и машина медленно начала подниматься на холм. Больше я никогда ее не видел.
Конверт был адресован миссис Вулф. Я разорвал его и прочитал записку. Сестра Джеймс хотела, чтобы моя мать позвонила ей. Я поджег конверт вместе с запиской в раковине и смыл пепел в канализацию.
* * *
Рой вязал мушек для рыбалки за кухонным столом. Я пил пепси и смотрел на него. Он низко склонился над своей работой, что-то сосредоточенно бормоча. Он сказал, довольно грубо:
– Что ты думаешь о маленьком братике?
– Маленьком братике?
Он кивнул.
– Мы с твоей матерью подумываем о том, чтобы создать семью.
Мне совсем не понравилась эта идея, точнее сказать, меня пробрало холодом насквозь.
Он глянул на меня сверху из-за тисков:
– Мы уже почти как семья, если подумать, – сказал он.
Я ответил, что надо полагать так.
– Нам очень весело. – Он снова посмотрел на тиски. – Очень. И мы думаем об этом. Маленький мальчуган в доме, представь? Ты мог бы обучать его чему-то. Мог бы научить его стрелять.
Я стоял неподвижно и тихо, с винтовкой в руках, боясь, что сестра Джеймс может каким-то образом пройти через закрытую дверь и обнаружить меня. Что она могла бы подумать?
Я кивнул.
– Это то, о чем мы думали в том числе, – сказал он. – Я не знаю, правда, насчет имени. Что ты думаешь об имени Билл?
Я сказал, что мне нравится.
– Билл, – сказал Рой. – Билл, Билл.
Он замолчал, уставился на патрон с мушкой, на свои руки. Я закончил пить пепси и вышел.
Когда мы с матерью завтракали на следующее утро, Рой принес из джипа принадлежности для рыбалки и все необходимое для кемпинга. Он связывал что-то на заднем дворе, когда я уходил в школу. Я крикнул: «Удачи!», он помахал мне, и я больше никогда его не видел. Мать была в квартире, когда я вернулся из школы в тот день, она паковала вещи в чемодан, который лежал открытый на ее кровати. Два других чемодана были уже запакованы. Она напевала что-то себе под нос. У нее был яркий румянец, ее движения были быстрыми и уверенными, все вокруг нее искрилось радостью. Я понял, что мы снова собираемся в дорогу в тот момент, когда услышал ее голос, даже до того, как увидел чемоданы.
Она спросила меня, почему я не на занятиях по стрельбе из лука. В вопросе не было ни капли подозрительности.
– Занятия отменили, – сказал я.
– Прекрасно, – ответила она. – Теперь мне не придется идти за тобой. Почему бы тебе не проверить свою комнату и не убедиться, что я все взяла.
– Мы куда-то едем?
– Да. – Она разгладила платье руками. – Именно.
– Куда?
Она засмеялась.
– Я не знаю. Есть предложения?
– Феникс, – выпалил я не задумываясь.
Она не спросила «почему». Повесила платье в чехол для переноски и сказала:
– Это поистине совпадение, ведь я сама думала о Фениксе. У меня даже есть газета из Феникса. У них там много возможностей. В Сиэтле тоже. Что ты думаешь о Сиэтле?
Я присел на кровать. Меня по-настоящему захватила эта авантюра. Я ощущал нетерпеливую дрожь в коленях и улыбался во весь рот. Все происходило так быстро! Я спросил:
– А как же Рой?
Мать продолжала паковать вещи.
– А что с Роем?
– Ну, не знаю. Он тоже едет?
– Нет. Если хочешь узнать мое мнение, то он не едет. – Она заявила, что надеется, что я не расстроился.
Я не ответил. Я боялся сморозить что-нибудь не то. Боялся, что она будет помнить это, если они с Роем снова сойдутся. Но я был рад отправиться еще раз в путешествие и рад, что она снова будет только моей.
– Я знаю, что вы были близки с ним, – заметила она.
– Не то чтобы очень.
Она сказала, что нет времени объяснять все сейчас. У нас еще будет время. Она пыталась выглядеть серьезной, но вот-вот готова была рассмеяться, как и я.
– Лучше проверь свою комнату, – напомнила мать.
– Когда мы уезжаем?
– Немедленно. Так скоро, как только сможем.
Меня по-настоящему захватила эта авантюра. Я ощущал нетерпеливую дрожь в коленях и улыбался во весь рот.
Я съел тарелку супа, пока мать заканчивала паковать вещи. Вынесла чемоданы в передний холл и пошла на угол вызвать такси. В этот момент я вспомнил про винтовку. Я пошел в кладовку и увидел ее там вместе с вещами Роя, его ботинками и пиджаками, коробками с боеприпасами. Я принес винтовку в гостиную и ждал, пока мать вернется обратно.
