В 1989 году перезахоронение останков Имре Надя стало точкой координации для 250 000 человек, прошедших маршем по улицам Будапешта, чтобы продемонстрировать свое недовольство режимом. Как и в предыдущих примерах, некая точка позволила осуществить координацию через кооперацию. В конфликтных ситуациях точки координации могут приносить совсем иной эффект. Во время Крымской войны французский генерал Пелиссье решил назначить вторую атаку на Севастополь на 18 июня 1855 года, чтобы доставить удовольствие Наполеону III тем, что одержит победу в годовщину битвы при Ватерлоо. Поскольку эта дата и ее значение для французов были прекрасно известны русским, они смогли предвидеть нападение и разгромить французов.
Один из уроков, которые нужно вынести из данной главы, заключается в том, что ситуации в реальном мире могут моделироваться в зависимости от принятых допущений. Гонка вооружений моделировалась как «Дилемма заключенного», как игра в «Цыпленка» и игра на доверие. Вступление в профсоюз может быть «Дилеммой заключенного» или игрой на доверие. Повторный набор телефонного номера рассматривался как «Битва полов» или как «Телефон». Координация мер и весов может быть игрой в «Цыпленка» или «Битвой полов». Тонкости структуры взаимодействия не всегда сразу заметны. Принуждая нас к откровенности по отношению к природе взаимодействия, теория игр может раскрыть тонкости или отклонения, о которых мы даже не подозревали.
Последовательные игры
Позвольте коротко остановиться на играх, в которых агенты принимают последовательные решения (более подробно я остановлюсь на них в следующей главе). Начну с простого примера, который показывает способность теории игр прояснять структуры взаимодействия, которые раньше находили лишь смутное понимание
[262].
На рис. XIX.5 две армии противостоят друг другу на границе между своими странами. Генерал I может либо отступить, сохранив статус-кво (3,3), либо вторгнуться в чужую страну. Если он перейдет в наступление, генерал II может либо сражаться с исходом (1:1), либо уступить спорную территорию с исходом (4:2). Прежде чем генерал I примет решение, генерал II может сообщить о намерении сражаться в случае нападения, в надежде подвигнуть генерала I выбрать (3:3), а не (1:1). Однако такая угроза не заслуживает доверия. Генерал I знает, что как только он перейдет в наступление, в интересах II будет уступить, а не сражаться. Единственный равновесный исход – (4:2). Эта концепция равновесия – не статическая «лучшая реакция», которую мы до сих пор рассматривали. Скорее это динамическая концепция, начинающаяся с поздних стадий игры и постепенно возвращающаяся к более ранним (технический термин – «обратная индукция»). Сначала мы спрашиваем, какое поведение будет рациональным для II, если I нападет на его страну. Ответ «уступить» ведет к исходу (4:2). Таким образом, у I есть выбор между действиями, ведущими к (3:3) и к (4:2). Будучи рациональным, он выбирает последнее.
Как замечал Фукидид в «Пелопонесской войне», чтобы другая сторона основывала на них свое поведение, обещания должны быть правдоподобными:
Клятвы, принесенные в поддержку примирения, недолговечны, поскольку были сделаны каждой из сторон в отсутствие любого иного источника силы, позволяющего выйти из тупика; но тот, кто заставал противную сторону врасплох в данный момент и хватался за первую возможность нанести смелый удар, будет наслаждать местью тем более сладкой, потому что он воспользовался чужой доверчивостью, а не выиграл в открытой битве… Ибо нет такого слова, на которое можно целиком положиться, и нет такой клятвы, которая могла бы принести примирение, и все, кто находится в превосходящем положении, поняв, что на безопасность надеяться нельзя, приняли меры во избежание урона, а не позволили себе довериться другим.
РИС. XIX.5
Иначе говоря, человек, получивший обещание должен задаться вопросом, рационально ли для того, кто обещает, держать слово. Например, если в игре «Доверительное управление» игрокам позволено общаться, второй игрок может подтолкнуть первого сделать большой трансфер, пообещав ему большой обратный трансфер. Если его ничто не заставляет исполнять обещание, оно не заслуживает доверия. В «Демократии в Америке» Токвиль саркастически замечает о письме военного секретаря индейцам-чероки, в котором тот «утверждает, что они должны оставить надежду удержать занимаемую ими в данный момент территорию, но дает им положительные заверения на сей счет, если они пересекут реку Миссури, как будто тогда у него будут полномочия, которыми он сейчас не обладает». Экономическая реформа в Китае была сопряжена с подобной проблемой. Когда правительство начинало аграрную реформу, оно пообещало фермерам 15-летнюю аренду земли, чтобы стимулировать мелиорацию. Поскольку способа заставить автократическое правительство сдержать свои обещания не существует, многие фермеры ему не поверили и сразу же распорядились своей прибылью. Автократическое правительство не может лишить себя способности вмешиваться.
Понятие надежности является центральным для теории игр второго поколения, которое появилось приблизительно в 1975 году (первое поколение возникло около 1945 года). Как только мы принимаем эту идею всерьез, мы должны задать вопрос, как агенты могут инвестировать в надежность, чтобы придать действенность своим угрозам и обещаниям. Существует несколько механизмов. Один из них – зарабатывание репутации, например, когда приобретают репутацию частично или периодически иррационального человека. Известно, что президент Никсон, поощряемый Генри Киссинджером, сознательно поддерживал образ непредсказуемого, чтобы убедить Советы в способности действовать вопреки интересам Америки, если его спровоцировать. Кроме того, люди могут выполнять угрозы, когда это противоречит их интересам, чтобы приобрести репутацию жестких и крутых, которая заставит остальных поверить в их угрозы позднее.
Еще один механизм – предварительное связывание себя обязательствами, обсуждавшееся в главе XIII. В этом случае предварительное связывание себя обязательствами рассматривается как второй лучший рациональный ответ на склонность агента к иррациональному поведению. В стратегическом плане предварительное связывание себя обязательствами может быть полностью рациональным. В игре, изображенной на рис. 19.5, генерал II может построить «машину судного дня», которая автоматически инициирует ядерный удар по противнику, если тот начнет вторжение. Если существование этой машины и то, что страна II не контролирует ее действие, общеизвестны, это должно предотвратить вторжение. Наоборот, генерал II может использовать стратегию «сжигания мостов», то есть отрезать любые пути к отступлению. И снова это должно поспособствовать сдерживанию генерала I, если он знает, что у генерала II нет других альтернатив, кроме как дать отпор в случае нападения.
