Часть вторая. Разум
Эта книга построена вокруг принципа действия, основанного на модели убеждения-желания (belief-desire model). Чтобы понять, как действуют и взаимодействуют люди, мы должны сначала понять, как работает их разум. В основном это вопрос интроспекции и фолк-психологии, очищенной и откорректированной более систематическими исследованиями психологов и все чаще экономистов-бихевиористов. Модель играет важнейшую роль не только в объяснении поведения, но и в разграничении одобрения, вины или наказания. Вина обычно предполагает mens rea (лат. «виновная воля»), то есть намерения и убеждения. Объективное вменение (strict liability), то есть вина, признаваемая на основании одних только реальных последствий действия, встречается редко. На практике мы часто признаем людей виновными лишь на основании намерений, даже если никакие последствия не наступили. «Ведьмы, – заявлял Джон Донн, – иногда думают, что убивают, когда не убивают, и следовательно, так же виновны, как если бы убили». «Что касается ведьм, – писал Гоббс, – я полагаю, что их колдовство не есть реальная сила, и тем не менее я думаю, что их справедливо наказывают за их ложную уверенность, будто они способны причинять подобное зло, – уверенность, соединенную с намерением причинить это зло, будь они на то способны».
Хотя без модели убеждение-желание не обойтись, она очень хрупка. Методы, которыми мы пользуемся, приписывая людям разные ментальные состояния, не всегда дают стабильные результаты. Если необходимо измерить высоту здания, неважно, откуда начинать измерение – с крыши или от земли. При вычислении убеждений и желаний результат, напротив, может зависеть от не относящихся внешне к делу факторов. Рассмотрим, например, утверждение, что люди стремятся к максимизации предполагаемой выгоды (глава XI). Чтобы прояснить его, нам придется допустить, что у людей есть четкое и стабильное представление о ценности каждого возможного последствия поступка, а также о вероятности его наступления. Часто такое предположение оправданно, но иногда это не так.
Вначале разберем убеждения агента. Для выявления субъективных оценок вероятности, примеряемых индивидом к событию, как правило, применяется следующая стандартная процедура. Беря для начала число р, мы спрашиваем индивида, что он предпочтет – лотерею, в которой выиграет определенную сумму денег с вероятностью р, или лотерею, в которой получит денежный приз при наступлении некоего события
[55]. Если он выберет первое, мы предложим ему новый выбор – с более низкой вероятностью выигрыша; если он предпочтет второе, мы повысим вероятность. Действуя в таком ключе, мы в конце концов достигнем вероятности р*, при которой подопытному будет все равно, выиграет он деньги в лотерею с вероятностью р* или если произойдет определенное событие. В принципе, р* должно быть независимым от изначального р, то есть найденная вероятность должна быть независимой от процедуры ее выявления. На практике это не так: более высокая р влечет более высокую р*. Результаты показывают (по крайней мере в известных пределах), что объекта поиска, стабильного ментального состояния, которое выявила бы данная процедура
[56].
Другие процедуры еще менее надежны. Ученые часто предполагают в агентах наличие субъективных оценок вероятности; исходя из того, что если те мало знают о ситуации, они склонны оценивать как одинаковую вероятность достижения любого положения вещей. В обосновании этой процедуры лежит принцип недостаточного основания (principle of insuf cient reason): если у вас нет твердых оснований считать некоторое положение вещей более вероятным, чем другое, логика заставляет вас приписывать им одинаковую вероятность. Но абстрактное состояние дел может концептуализироваться и описываться разными способами. Предположим, вы преследуете вора и попадаете на развилку трех дорог, две из которых идут вверх и одна – вниз. Поскольку у вас нет оснований полагать, что вор предпочел одну дорогу другой, вероятность того, что он пошел вниз, должна, согласно этому принципу, быть один к трем. Но поскольку у вас также нет причины думать, что он пошел вверх, а не вниз, то та же самая вероятность должна быть один к двум. В этом случае принцип недостаточного основания слишком неопределен, чтобы как-то помочь в вычислении или определении вероятности.
Перейдем к рассмотрению проблемы предпочтений. В экспериментах испытуемых спрашивали, купят ли они товар (компьютерные аксессуары, вино и тому подобное) по цене, которая соответствует двум последним цифрам номера их полиса социального страхования. Затем их просили установить максимальную сумму, которую они готовы заплатить за этот товар. Выяснилось, что номер полиса существенным образом повлиял на их платежеспособность. К примеру, те, у кого номера полиса были в верхнем квинтиле, согласились заплатить в среднем 56 долларов за беспроводную компьютерную клавиатуру, тогда как те, чьи номера были в нижнем квинтиле, готовы были заплатить только 16. Хотя предполагалось, что процедура должна помочь уловить или выявить предварительные предпочтения, результаты показали, что выявлять нечего, объект исследования отсутствует. Цифры определялись привязкой к номерам полиса социального страхования, а не с какими-то реальными предпочтениями.
Существуют также свидетельства того, что баланс разных человеческих ценностей крайне нестабилен и может в равной степени быть обусловлен как процедурными особенностями, так и лежащей за ним психической реальностью. Такого рода баланс можно выявить через выбор (choice) или подбор соответствия (matching) в экспериментах. Участникам эксперимента могут предложить выбрать между спасением множества жизней при высокой цене за каждую спасенную жизнь (А) или спасением меньшего числа жизней при более низкой цене (Б). В противоположность этому испытуемых могут попросить назвать цену, при которой им будет все равно, выбрать спасение множества жизней по этой цене (опция В) или опцию Б. Предположим, что некий участник устанавливает значение ниже цены А. Поскольку этот человек одинаково относится к В и Б и, как предполагается, предпочитает вариант В варианту А (потому что В позволяет спасти то же самое число жизней по более низкой цене), он должен предпочесть и выбрать вариант Б, а не вариант А. Подавляющее большинство участников действительно выбрали цену для В ниже, чем для А, однако две трети заявили, что выберут А, а не Б. Более высокая ценность спасения жизни явственнее выделяется при выборе, а не при поиске баланса, хотя логически эти процедуры должны быть эквивалентными.
