Дали сигнал к старту, и некоторые участники тут же устремились вперед. Маршалл держался немного позади, и я вместе с ним, стараясь унять нервное возбуждение. Я и не представлял, что бывает такая жара: воздух обжигал легкие, а асфальтобетон прожигал подошвы кроссовок. Мне казалось, что под ногами были горящие угли. У меня за плечами было много миль в жаркой и влажной Северной Каролине, но к Бэдуотеру можно было подготовиться, разве что бегая по раскаленной печи.
Мы с командой помощников договорились, что они будут поджидать меня на заранее определенных позициях через каждые несколько миль. Но я заметил, что помощники самых опытных бегунов постоянно держатся рядом, регулярно снабжая их жидкостью с кубиками льда и обливая из водяных пистолетов. До старта я и не думал, что мне понадобится помощь; теперь же спрашивал себя, не допустил ли я ошибку, отослав своих помощников вперед.
И все же, пробежав несколько миль, я чувствовал себя достаточно неплохо – внутренний голос шепнул мне: «Почему бы не побежать быстрее?» Я обогнал Маршалла, поднял руку и сказал: «Удачи!» Позже он рассказывал, что волновался, наблюдая за тем, как я ускоряюсь, но подумал, что я на собственном печальном опыте должен узнать, насколько важно для Бэдуотера рассчитывать темп. Я бежал по асфальтовой ленте, тянущейся между раскаленными песками, подстегиваемый надеждой встретить своих помощников с ведрами льда и прохладными напитками.
22 июля 2003 года я стоял плечом к плечу с лучшими ультрамарафонцами мира, готовясь преодолеть Бэдуотер.
Помощники сделали все возможное, чтобы я не страдал от обезвоживания, но к тому времени, как я снова встретился с ними на 27-м километре, у контрольного пункта Фёрнес-Крик, голова у меня кружилась и меня тошнило. Я залпом проглотил напиток и засунул голову в лед. Когда я вынул ее, на меня снова обрушилась жара. Поднялся ветер, но он не принес облегчения. Вместо этого мне показалось, что я попал под гигантский фен. Борясь с собой, я поддерживал приличный темп, преодолевая по полтора километра менее чем за десять минут. На контрольный пункт в Стоувпайпе на 67-м километре я пришел четвертым.
Этот пункт располагался у мотеля с бассейном, и, как и многие участники, я скинул кроссовки с майкой и прыгнул в него. С тем же успехом можно было пытаться охладиться в горячей бане. Я вылез и сказал помощникам, что в полном порядке, но на самом деле у меня был повод для волнения. Мои ноги болезненно реагировали на прикосновения, что было плохим знаком, а в туалете я увидел, что моя моча темного, похожего на чай цвета.
«Только осторожнее, не торопись», – повторял я себе, начиная подъем длиной в 27 километров до перевала Таунз.
Я попеременно переходил с бега на шаг. Я видел, что так поступают другие участники. За время подъема солнце село за горизонт и температура немного снизилась. Примерно через три часа, уже в темноте, я пересек перевал. К тому времени я пробежал почти 97 километров. Следующие 16 километров шли под гору. Это был мой шанс ускориться. Я разделся до шорт, снял майку и надел налобный фонарик. В свете луны я видел темные силуэты дальних гор и слабо светящуюся линию – разметку на обочине дороги.
Я знал, что где-то поблизости меня ожидают помощники. Вдалеке мелькали красные огоньки машин сопровождения. Впереди и позади меня бежали другие участники. Но сейчас, под усеянным звездами ночным небом, мне показалось, что я совсем один. Я вдыхал соленый воздух, наводящий на мысли об океане, и вспоминал о том, как впервые увидел пустыню – в десять лет. Я прилетел на летние каникулы в Калифорнию, чтобы повидаться с отцом, и мы поехали на восток, в Северную Калифорнию. Маленький «Триумф Спитфайр» отца мчался под огромным небом пустыни Мохаве. Я вытягивал руку из окна и махал ею навстречу жаркому ветру, а отец, сжимая банку пива между ног, смеялся над какими-то моими словами. Это было настоящее приключение на двоих. Мне хотелось, чтобы эта поездка не заканчивалась.
Мои кроссовки со звуком ударялись об асфальт. Я слышал свое дыхание: каждый вдох походил на легкий стон. Я ощущал боль, и мне хотелось, чтобы она стала сильнее, поэтому я ускорил темп. Преодолевал километр за километром, не обращая внимания на боль в квадрицепсах и жжение в подошвах.
Вдруг мои ноги подкосились и я едва не упал. Мои мышцы меня не слушались. Мне показалось, что со мной случился приступ. Я согнулся, и меня вырвало. Вытерев рот рукой, я заставил себя двигаться дальше. И тут же меня снова стошнило. Словно во сне, я наблюдал за тем, как ко мне подходят мои помощники, протягивая руки.
С их помощью мне удалось прийти в себя, и я посеменил дальше неровной, ковыляющей походкой с выпрямленными коленями. Выглянуло солнце. Оставалось преодолеть 80 километров. Я не собирался сходить с дистанции. Я доберусь до финиша, даже если мне придется ползти до Уитни Портал-роуд на четвереньках.
Я миновал Панаминт-Спрингс на 115-м километре, потом поворот Дарвин на 145-м и, наконец, крохотное поселение у основания горы Уитни на 196-м километре. В сумерках я свернул на Портал-роуд и увидел уже финишировавших бегунов, которых увозили на автомобилях поддержки. Водители приветствовали меня сигналами, а пассажиры высовывались из окон, кричали и махали руками. Я постарался выпрямиться и придать себе бодрый вид, хотя бы на несколько шагов. Воздух стал прохладнее и пах соснами. Оглянувшись, я увидел десятки белых огоньков – налобные фонари бегунов на длинной дороге позади меня. У них была своя борьба, у меня – своя. У каждого участника впереди и позади меня и даже у каждого помощника – была своя история.
Наконец я добежал до кольцевого разворота и, через тридцать восемь часов после старта, пересек финишную линию. Каким-то чудом мне удалось прийти восьмым. Меня встретили нестройными аплодисментами и редкими криками. Мне показалось, что кто-то даже произнес мое имя. Мои помощники обняли меня и помогли сесть. По их глазам я понял, что выгляжу как выходец с того света. Но у меня получилось! С их помощью я одолел Бэдуотер.
Я не собирался сходить с дистанции. Я доберусь до финиша, даже если мне придется ползти на четвереньках.
В следующий раз – а я был твердо уверен в том, что он будет, – надо вести себя умнее. Я запомню, что если ускоряться в начале, то потом выигранное время по меньшей мере удвоится. И нужно будет решать проблемы по мере их поступления. В начале гонки у меня на подошвах образовались маленькие волдыри, но я не обращал на них внимания, потому что не хотел останавливаться, чтобы обработать их. Но потом они расползлись по всей ноге и причиняли почти непереносимую боль. Нужно велеть помощникам держаться рядом, и нужно пить больше жидкости. И тренироваться бегать вниз с холмов, а не только вверх по склону. Нужно подготовить свое тело к тяготам спуска. Дробный шаг едва не прикончил меня. В следующий раз этого не повторится.
Через два месяца я в последний раз проверил свой рюкзак перед стартом «Марша Гоби». Я упаковал в него все необходимое, включая съестные припасы минимум на четырнадцать тысяч калорий – их я надеялся восполнить сухими смесями, энергетическими батончиками, овсяными хлопьями с белковым порошком Ensure, печеньями Oreo, батончиками Sneakers и раскрошенными картофельными чипсами в пакетиках. Чем ближе к старту, тем тяжелее казался весь этот груз.
