— Сюда, ребята, здесь женщина, — закричал один из спасателей
[207].
К поискам подключился мировой судья, а также Мэтис и братья Шоун. Еще до того, как нашли останки, со своим катафалком прибыл гробовщик «Биг Хилл Трейдинг Компани», а также его конкурент, и оба кружили у места, как грифы.
Когда разбирали завалы, Джеймс Шоун, бывший хозяин дома, зная, где расположена главная спальня, копался поблизости и услышал призывы о помощи. Другие тоже различили слабый, но отчетливый голос: «Помогите!.. помогите!..» Кто-то указал на тлеющий холм, из-под которого тот доносился. Пожарные облили кучу водой, и в повалившем влажном дыму все принялись разгребать обломки. По мере продвижения работ голос становился все громче, перекрывая другие звуки. Наконец показалось лицо, почерневшее и искаженное мукой. Это был Билл Смит. Он корчился рядом с постелью, его ноги ужасно обгорели, так же как спина и руки. Впоследствии Дэвид Шоун вспоминал, что за все годы работы врачом никогда не видел человека в таком жутком состоянии: «Он скулил и страшно страдал»
[208]. Джеймс Шоун попытался успокоить Билла, сказав ему: «Я избавлю тебя от страданий».
Продолжая разбирать завалы, группа мужчин увидела лежащую рядом в ночной сорочке Риту. На ее лице не было ни царапины, и она, казалось, продолжала мирно спать. Однако, подняв ее, они увидели, что у нее разбит затылок. Женщина была мертва. Когда Билл осознал это, он издал пронзительный крик.
— Рита умерла, — повторял он
[209]. И сказал стоявшему рядом другу: — Был бы у тебя пистолет…
Эрнест, накинувший от холода данный кем-то банный халат, не мог оторвать взгляда от ужасного зрелища и только бормотал: «Огонь, огонь»
[210]. Гробовщик «Биг Хилл» попросил у него разрешения забрать останки Риты, и Эрнест кивнул. Ее следовало набальзамировать, прежде чем увидит Молли. Что она скажет, узнав, что убита еще одна ее сестра? Все считали, что из-за диабета Молли умрет первой, а теперь она одна осталась в живых.
Нэтти найти так не смогли. Мировой судья решил, что молодую женщину, замужнюю и с ребенком, «разорвало на части»
[211]. Останков не хватило даже для опознания, хотя конкурирующий гробовщик счел этого достаточным, чтобы потребовать плату за похороны.
— Я решил вернуться с катафалком и забрать служанку, но он меня опередил, — сказал позже его коллега из «Биг Хилл»
[212].
Доктора и еще несколько человек подняли едва дышавшего Билла Смита, отнесли к машине «Скорой помощи» и доставили в больницу Фэрфакса, где Дэвид Шоун сделал ему несколько инъекций морфия. Единственный выживший, Билл, потерял сознание, прежде чем его удалось опросить.
Местным стражам порядка потребовалось время, чтобы добраться до больницы. Городской маршал и другие официальные лица были в Оклахома-Сити, на судебном процессе. «Время взрыва также выбрано неслучайно»
[213], — отметил позднее следователь. Все произошло в тот момент, когда никого из правоохранителей «не осталось в городе». Узнав новости и вернувшись в Фэрфакс, стражи порядка установили у главного и черного входа больницы прожекторы на случай, если убийцы решат добить Билла там. Поставили и вооруженную охрану.
В бреду, между жизнью и смертью, Билл время от времени бормотал:
— Они достали Риту, а теперь, видать, и меня
[214].
«Он говорил очень невнятно, — вспоминал навестивший его друг, ездивший с ним на ранчо Грэммера. — Я ничего не мог понять»
[215].
Почти два дня спустя Билл очнулся. Он спросил о Рите — хотел узнать, где ее похоронили. Дэвид Шоун надеялся, что Билл, чувствуя приближение смерти, расскажет о взрыве и убийцах. «Я пытался выудить это из него, — говорил впоследствии врач
[216]. — Я спрашивал: «Билл, ты знаешь, кто это сделал?» Я старался изо всех сил». Однако тот так и не сообщил ничего важного. 14 марта, через четыре дня после взрыва, Билл Смит скончался — еще одна жертва того, что уже стали называть «эпохой террора осейджей».
В передовице одной из газет Фэрфакса писали, что взрыв был за пределами добра и зла — «превосходящим нашу способность уразуметь, насколько низко могут пасть люди»
[217]. Газета потребовала, чтобы представители закона «предприняли все возможное для раскрытия преступления и привлечения виновных к ответственности». Пожарный на месте происшествия сказал Эрнесту, что сотворивших такое «надо самих бросить в огонь и сжечь заживо»
[218].
В апреле 1923 года губернатор Оклахомы Джек К. Уолтон направил в округ Осейдж своего главного следователя Германа Фокса Дэвиса. Адвокат и бывший частный детектив агентства Бёрнса, Дэвис был холеным франтом. Он попыхивал сигарой, неизменно глядя из-за завесы синего дыма. Один из стражей закона назвал его олицетворением «детектива из грошового романа».
Многие осейджи пришли к убеждению, что местные власти вступили в сговор с убийцами и только человек со стороны вроде Дэвиса сможет одолеть коррупцию и раскрыть растущий вал преступлений. Однако всего через несколько дней тот был замечен с Генри Грэммером и другими известными криминальными лидерами округа. Чуть позже другой следователь поймал Дэвиса на получении взятки от главы местного игорного синдиката в обмен на разрешение продолжать вести незаконный бизнес. Вскоре стало ясно, что специальный следователь штата, назначенный для раскрытия дел об убийстве осейджей, сам сильно нечист на руку.
В июне 1923 года Дэвис признал себя виновным в получении взятки и был осужден на два года, однако всего через несколько месяцев губернатор его помиловал. Затем Дэвис с сообщниками ограбил и убил видного адвоката и на сей раз получил пожизненное. В ноябре уже против самого губернатора Уолтона выдвинули обвинения и отстранили от должности, отчасти за злоупотребление правом помилования и условно-досрочного освобождения (и «натравливание на честных граждан штата орды убийц и преступников»
[219]), а отчасти за получение незаконных подношений от нефтепромышленника Э. У. Марлэнда, пошедших на строительство роскошного особняка.
