Среди этой расцветшей пышным цветом коррупции появился порядочный человек — 55-летний адвокат из Похаски У. У. Воган
[220]. Бывший прокурор, обещавший ликвидировать разгул преступности, «паразитирующей на тех, кто зарабатывает на жизнь честным трудом»
[221], он тесно сотрудничал с частными детективами, пытавшимися раскрыть убийства осейджей. В один из дней июня 1923 года Вогану позвонили. Говорил друг Джорджа Бигхарта, племянника легендарного вождя. Бигхарта, которому было 46 лет и который когда-то написал в школьном сочинении, что надеется «помочь нуждающимся, накормить голодных и одеть раздетых»
[222], с подозрением на отравление срочно доставили в больницу Оклахома-Сити. Друг сказал, что у Бигхарта есть информация об убийствах осейджей, но говорить он будет только с Воганом, которому доверяет. Когда тот спросил о состоянии потерпевшего, ему было сказано поспешить.
Перед отъездом Воган сообщил недавно родившей десятого ребенка жене о тайнике, где спрятал собранные им улики по делам об убийствах. Если что-нибудь случится, сказал адвокат, она должна немедленно передать их властям. Там же она найдет деньги для себя и детей.
Когда Воган прибыл в больницу, Бигхарт был еще в сознании. В палате находились посторонние, и он знаком попросил их выйти. Затем, очевидно, передал Вогану всю имевшуюся у него информацию, в том числе уличающие документы. Воган пробыл у постели Бигхарта несколько часов, до самой его смерти, после чего позвонил новому шерифу округа Осейдж и сказал, что располагает теперь всеми необходимыми доказательствами и первым же поездом выезжает домой. Шериф спросил, известен ли убийца Бигхарта. Воган ответил, что знает гораздо больше.
Повесив трубку, он отправился на вокзал, где его видели садящимся в ночной поезд. Однако когда на следующий день поезд прибыл, Вогана там не было. «Талса дейли уорлд» вышла с заголовком: «ПРОПАЛ, ОСТАВИВ ОДЕЖДУ В ПУЛЬМАНОВСКОМ ВАГОНЕ
[223]. ОКУТАННОЕ ПОКРОВОМ ТАЙНЫ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ У.У. ВОГАНА, АДВОКАТА ИЗ ПОХАСКИ».
Для поисков собрали даже бойскаутов, чей первый в США отряд был организован в 1909 году в Похаске. По следу пустили ищеек. 36 часов спустя тело Вогана обнаружили лежащим со сломанной шеей у железнодорожных путей, в 30 милях севернее Оклахома-Сити. Его сбросили с поезда, раздев почти донага, как нефтепромышленника Макбрайда. Переданные Бигхартом документы украли, а когда вдова Вогана открыла тайник, тот оказался пуст.
Прокурор спросил мирового судью, считает ли он, что Воган слишком много знал. Судья ответил: «Да, сэр, и у него при себе были ценные документы»
[224].
Официальное число жертв «эпохи террора осейджей» увеличилось минимум до 24. Среди них оказались еще два человека, пытавшиеся помочь расследованию: один, известный в округе осейдж-скотовод, слетел, накачанный наркотиками, с лестницы, другого, направлявшегося сообщить властям некую информацию по делу, застрелили в Оклахома-Сити. Новости об убийствах начали распространяться. В статье «Страшное проклятие осейджей» общенациональный журнал «Литерари дайджест» писал, что индейцев «расстреливают на уединенных пастбищах, набивают свинцом в автомобилях, медленно убивают ядом и взрывают спящими в своих постелях»
[225]. Далее там же говорилось: «Проклятию не видно конца. Когда оно закончится, не ведает никто». Сообщество самых богатых в мире на душу населения людей стало самым истребляемым в мире. Газеты называли эти убийства «темными и отвратительными, как любая история убийств этого века»
[226] и «самой кровавой главой в американской криминальной истории»
[227].
Все попытки разгадать загадку потерпели провал. Из-за анонимных угроз мировой судья был вынужден прекратить расследование последних убийств. Он был настолько напуган, что даже просто для обсуждения дел уходил в заднюю комнату и запирал дверь. Новый шериф округа не пытался создать хотя бы видимость каких-то действий.
«Я не хотел впутываться, — признавался он позже, загадочно добавив: — Это как ключ в лощине. Сейчас он пересох, его нет, но под землей он бьет»
[228]. О расследовании он сказал: «Это крупные дела, и шерифу с несколькими помощниками их не раскрыть. Тут должно подключиться правительство».
В 1923 году, после взрыва дома Смита, племя осейдж стало требовать от федеральных властей прислать следователей, которые, в отличие от шерифа и Дэвиса, были бы не связаны с чиновниками округа или штата. Совет племен принял официальную резолюцию, в которой говорилось:
«ПОСКОЛЬКУ ни по одному из дел преступники не пойманы и не привлечены к судебной ответственности, а также
ПОСКОЛЬКУ Совет племени осейджей считает необходимым сохранение жизней и собственности членов племени, должны быть предприняты срочные и энергичные меры по поимке и наказанию преступников …
ДАЛЕЕ ПОСТАНОВЛЯЕТ просить достопочтенного министра внутренних дел добиться у министерства юстиции помощи в поимке и судебном преследовании убийц членов племени»
[229].
Позднее адвокат и наполовину сиу Джон Палмер направил письмо Чарльзу Кёртису, сенатору США от штата Канзас. Тот, наполовину кау, наполовину осейдж, в ту пору был самым высокопоставленным из когда-либо избранных государственных деятелей с признанной индийской родословной
[230]. Палмер написал, что ситуация ужаснее, чем можно себе представить, и если Кёртису и другим влиятельным лицам не удастся заставить министерство юстиции действовать, «исчадия ада», стоящие за «самой отвратительной серией преступлений, когда-либо совершенных в этой стране», ускользнут от правосудия»
[231].
