Уайт уже понял, что предвзято настроенные и коррумпированные белые граждане никого из своего круга в убийстве индейцев не обвинят, поэтому он решил изменить стратегию. Нужно было попытаться отыскать новых свидетелей в среде самых одиозных и опасных людей в Оклахоме — отверженных с Осейдж-Хиллз. Судя по сообщениям от агентов и информаторов, таких как Моррисон, можно было предположить, что кое-кто из этих головорезов что-то знает об убийствах. Рассчитывать на то, что они будут меньшими расистами, не приходилось. Тем не менее, поскольку некоторых из них недавно арестовали или осудили за совершение преступлений, в руках у Уайта хотя бы появлялись рычаги для оказания на них определенного давления. Особенно часто всплывало имя одного преступника, отбывавшего в канзасской тюрьме десятилетний срок за грабеж Дика Грегга, бывшего члена банды Эла Спенсера.
Тот как-то сказал агенту Бергеру, что кое-что знает об убийствах, но не хочет никого предавать. В отчете Бергер разочарованно писал: «Грегг стопроцентный преступник и ничего не скажет»
[405]. Адвокат и опекун Комсток хорошо знал отца Грегга и консультировал всю семью по правовым вопросам. Гувер все еще не доверял Комстоку, однако именно тот использовал свои связи, чтобы убедить молодого преступника (ему было 24) сотрудничать с Бюро.
Наконец с Греггом встретился сам Уайт. Он всегда фиксировал в уме приметы преступника, чтобы лучше его запомнить — умение, приобретенное еще во времена службы на Фронтире, когда ни фотопортретов арестованных в анфас и профиль, ни отпечатков пальцев еще не было. Когда несколько десятилетий спустя Уайта попросили описать Грегга, он ответил с замечательной точностью: «Очень невысокий, ростом около пяти футов шести дюймов и весом примерно сто двадцать пять фунтов, белая кожа, голубые глаза, светло-каштановые волосы. Довольно приятной наружности»
[406]. По словам прокурора, однако, привлекательная внешность была обманчива, за ней скрывался «холодный, жестокий и расчетливый преступник»
[407], готовый «без колебаний совершить убийство». Однако, по мнению Уайта, Грегг принадлежал к той категории правонарушителей, которые по своей сути не были плохими, а при наличии надлежащего образования могли бы даже «добиться успеха»
[408].
Несмотря на все свое хладнокровие, выдавать Хэйла Грегг побаивался. Он сказал, что, если об этом узнают, «моя жизнь не будет стоить и понюшки табаку»
[409]. Все же, надеясь скостить срок за ограбление, он согласился рассказать то, что ему было известно. Однажды летом 1922 года главарь их шайки Эл Спенсер сказал ему, что Хэйл хочет с ними встретиться, а потому Спенсер, Грегг и еще несколько сообщников направились к одному из пастбищ фермера близ Фэрфакса. Тот примчался верхом на лошади, выскочив из высоких луговых трав прерии. Собравшись на берегу ручья, они все выпили виски. Затем Хэйл отвел Спенсера в сторону. Когда они вернулись, встреча закончилась. Спенсер передал их разговор: Хэйл сказал, что заплатит ему и его банде не менее 2000 долларов за устранение супружеской пары — старика и его «скво», то есть жены-индианки. Спенсер поинтересовался, кого именно надо замочить.
— Билла Смита и его жену, — ответил Хэйл
[410].
Спенсер сказал, что не настолько жесток, чтобы убить женщину за деньги. «Это не мой стиль», как он выразился
[411]. Хэйл предложил, что исполнителем мог бы стать Грегг. Однако тот тоже с презрением отказался.
Уайт считал, что Грегг «говорит правду»
[412] и его отказ совершить заказное убийство свидетельствует о том, что он «преступник с определенным представлением о чести»
[413]. Хотя показания Грегга напрямую изобличали Хэйла как заказчика убийства, с правовой точки зрения ценность их была невелика. В конце концов, они исходили от заключенного, стремившегося сократить свой срок. Единственный человек, способный их подтвердить — Спенсер, — к тому времени уже был застрелен отрядом правоохранителей (газета «Похаска дейли кэпитал» писала: «Известный бандит умер с пачкой десятитысячных закладных в одной руке и винчестером в другой посреди тех самых холмов, которые при жизни давали ему укрытие, а теперь стали могилой»).
Во время одного из допросов Грегг сказал, что агентам надо разыскать Керли Джонсона, который работает вместе с грабителем Блэки Томпсоном. «Джонсон знает все о подложенной Смитам бомбе и запоет, если взять его в оборот», — пообещал Грегг
[414]. Однако выяснилось, что и тот уже в могиле. Меньше года назад он скоропостижно скончался — говорили, от поддельного алкоголя.
Отчаянные поиски свидетелей в конце концов вывели Уайта на Генри Грэммера, звезду родео и бутлегера, который, кажется, примерно раз в год устраивал с кем-нибудь разборку со стрельбой («Генри Грэммер снова стреляет», — гласил один из газетных заголовков
[415]). Хотя обычно они с Хэйлом вращались в разных кругах, Уайт тем не менее установил, что эти двое очень давно знакомы — еще с той самой поры, когда будущий «король Осейдж-Хиллз» явился сюда на рубеже веков. Во время соревнования по родео в 1909 году они оба выступали за команду местных ковбоев против ковбоев из округа Чероки. «Черокцы не соперники осейджским метателям лассо», — писала газета «Маскоги таймс-демократ»
[416]. К 1925 году Хэйл давно оставил свое прошлое, но с того соревнования сохранился выцветший снимок. На нем они оба, он и Грэммер, гордо восседают на лошадях, подни мая вверх смотанные лассо.
Незадолго до того как дом Смитов взлетел на воздух, Хэйл сказал друзьям, что уезжает в Форт-Уэрт, штат Техас, посмотреть выставку скота. Уайт перепроверил алиби и установил, что фермера сопровождал Грэммер. Один из свидетелей слышал их разговор, в котором проскользнуло нечто вроде того, что к «этому индейскому дельцу» все готово
[417].
