Согбенный и с сильно поредевшей шевелюрой, Эрнест вернулся в округ Осейдж, где сперва поселился с братом, Брайаном.
— Когда мы впервые встретились, я была подростком, — вспоминала Марджи. — Меня сильно поразило, что выглядел он милым дедушкой. Он был очень худ, с седеющими волосами и добрым взглядом. Он не ожесточился даже после стольких лет, проведенных в тюрьме. У меня в голове не укладывалось, что этот человек мог сотворить такое…
Ее голос пропал в громе барабанов. Некоторое время спустя она продолжила:
— Моему отцу пришлось очень тяжело. Он и Лиз подверглись остракизму со стороны племени, что было чрезвычайно болезненно. Они нуждались в семье и поддержке, но не получили ни того, ни другого.
И отец обозлился — обозлился на весь свет. Муж Марджи добавил, что досталось и Элизабет:
— У нее началось что-то вроде мании преследования.
Марджи кивнула и сказала:
— Тетя не могла подолгу оставаться на одном месте и постоянно меняла адреса и телефоны.
Элизабет не захотела встречаться с Эрнестом, который в конце концов поселился в трейлере с мышами на самой границе округа Осейдж. Ковбой же время от времени его навещал.
— Думаю, в глубине души он тосковал по отцу, — проговорила Марджи. — Но не мог забыть, что тот совершил. Называл его «Старый Динамит».
Когда в 1986 году Эрнест умер, его кремировали. Перед смертью он пожелал, чтобы сын развеял пепел над Осейдж-Хиллз.
— Коробка много дней просто валялась дома, — вспоминала Марджи. — Наконец однажды вечером папа вышел из себя, схватил ее и просто выбросил с моста.
В перерыве между танцами, когда солнце клонилось к закату, Марджи предложила прокатиться и показать мне Грей-Хорс. Втроем мы сели в авто и поехали по узкой пыльной дороге. Недалеко от павильона, почти полностью скрытый за дубами, находился один из немногих уцелевших домов.
— Тут я выросла, — сказала Марджи.
К моему удивлению, дом походил скорее на маленькую бревенчатую хижину, а не на особняк. Великая депрессия уничтожила состояния многих осейджей, и без того уже многократно уменьшенные ворами и опекунами. Марджи сказала, что Молли не была исключением. Цена барреля нефти, во времена бума перевалившая за 3 доллара, в 1931 году упала до 65 центов, и годовые отчисления от паев снизились до менее чем восьмисот долларов. В следующем году «Литерари дайджест» выпустила статью под заголовком «НЕФТЯНЫЕ БОГАТСТВА ОСЕЙДЖЕЙ ТАЮТ»
[622]. В ней говорилось: «Эти индейцы привыкли кататься как сыр в масле. Однако теперь … их доходы от нефти стремительно испаряются, а это практически единственное, чем они располагали». К тому же месторождения постепенно истощались. В 1929 году, еще перед обрушением биржевого рынка, одна общенациональная газета писала: «Если нефтяная карта продолжит меняться, лет через пять племени снова придется начать работать»
[623].
В следующее десятилетие начала вымирать большая часть городков времен экономического бума, среди них и Грей-Хорс.
— Когда я была маленькой, я слышала, как работают нефтяные вышки, — вспоминала Марджи. — Потом в один день шум прекратился.
Сегодня на всей территории резервации разбросано еще около десяти тысяч скважин, но в основном так называемые «истощенные», каждая дает не более 15 баррелей в день. Когда в 2012 году в Талсе прошел аукцион аренды нефтяных участков осейджей, три ушли с молотка в общей сложности менее чем за 15 000 долларов. Марджи унаследовала от отца чуть больше половины пая и продолжает ежеквартально получать чек за свою долю. Сумма варьирует в зависимости от цен на нефть, но в последние годы обычно составляет несколько тысяч долларов.
— Конечно, это неплохое подспорье, однако жить на это невозможно, — говорит Марджи.
Как и другие племена, осейджи нашли новые источники получения доходов — в частности от семи казино, которые были открыты на их территории (и прежде назывались «Казино Вяза Миллионеров»). Они приносят миллионы долларов, позволяющие финансировать административные расходы, программы образования и здравоохранения. Кроме того, осейджам удалось вернуть по меньшей мере часть нефтяных доходов, которыми правительство США на протяжении десятилетий распоряжалось бесхозяйственно. В 2011 году, после 11-летней судебной баталии, власти согласились удовлетворить иск и выплатить 380 миллионов долларов.
Во время нашей поездки по Грей-Хорс мы оказались на поляне, где находилось старое кладбище. Мы вышли из машины, и Марджи остановилась у надгробного камня, на котором стояло имя Молли Беркхарт. Эпитафия гласила: «Она была доброй и любящей женой, заботливой матерью и общим другом». Рядом обрели последнее упокоение ее убитые сестры, зять Билл Смит, мать Лиззи и первый муж Генри Роан. Глядя на могильные камни, Марджи спросила:
— Что за человек мог это сделать?
Она наклонилась и поправила цветы, которые разложила вокруг.
— Я всегда стараюсь украсить могилы, — сказала она.
Мы продолжили наше путешествие и выехали на грунтовую дорогу, идущую по прерии. Насколько хватало глаз, простиралось зеленое море роскошного высокотравья, в котором лишь кое-где виднелись небольшие ржавые нефтяные вышки и пасущиеся коровы. Ранее, подъезжая к Грей-Хорс, я с удивлением заметил трех бизонов, чьи склоненные головы и огромные, поросшие шерстью тела контрастировали с казавшимися невероятно тонкими ногами. В XIX веке этих животных здесь истребили, но в наши дни защитники природы восстанавливают их популяцию в прерии. Медиамагнат Тэд Тернер разводил бизонов на огромном ранчо между Фэрфаксом и Похаской, в 2016 году купленном племенем осейдж.
Пока мы ехали по прерии, за горизонт медленно опускалось солнце — сначала безупречный оранжевый диск, потом полукруг, а затем четверть, — прежде чем, ослепив последней вспышкой, полностью исчезнуть. Марджи сказала:
— Люблю, когда небо розовеет, как сейчас.
Мы вроде бы бесцельно двигались дальше по мягко очерченным холмам — будто корабль, предоставленный на волю волн. На одной из вершин машина вдруг резко остановилась. Вдали лежал овраг, на дне которого извивался поток.
— Там, внизу, застрелили Анну, — сказала Марджи. — Однажды папа посадил меня, маленькую, с собой на коня и привез сюда. Только мы, лошади и это место. Было жутковато.
В 2009 году индианка-осейдж Элиз Пашен опубликовала стихотворение «Ви’-джи-е», что означает «Молитва». Оно рассказывает об убийстве Анны Браун устами Молли Беркхарт:
Ибо она умерла там, где овраг сбегает к воде.
Ибо стащили ее к ручью.
В смерти одета в простое синее платье была.
Хоть мороз прихватил траву, она студила ноги в ключе.
Ибо я повернула колоду ногой.
