— Мы всегда так делаем.
В архиве в Форт-Уэрте я нашел документы западного регионального отдела федеральной прокуратуры в штате Оклахома по делу об убийстве осейджей. В них обнаружилось то, чего я раньше нигде не видел: данные при закрытых дверях свидетельские показания перед большим жюри, в 1926 году расследовавшим эти преступления. Среди свидетелей было много главных действующих лиц, таких как Эрнест Беркхарт и Дик Грегг. О показаниях Бёрта упоминаний нет. Однако страховой агент, выдавший Роану полис страхования жизни, выгодоприобретателем по которому был назван Хэйл, заявил, что банкир предлагал ему кандидатуру еще одного индейца для подобной страховой аферы.
Позже, среди тысяч страниц отчетов Бюро, посвященных расследованию убийств осейджей, я нашел еще два упоминания о Бёрте. Первым был отчет агента о разговоре с надежным информатором, который высказал предположение, что Бёрт и Хэйл «очень близкие»
[629] союзники. Тот же источник сообщал, что они поделили «навар» — деньги, из наследства Бигхарта
[630]. Сумма в отчете точно не указана, но отмечено, что Хэйл успешно получил 6 тысяч долларов, предъявив поддельную долговую расписку. Однако вполне возможно, что «навар» также включал 10 000 долларов, которые пытался получить Бёрт.
Тем не менее в отличие от бесценных нефтяных прав, из-за которых погибли члены семьи Молли, или полиса страхования жизни на сумму 25 000 долларов, ставшего причиной смерти Роана, ни одна из этих сумм, к тому же при условии их разделения, не представляла собой веский мотив для убийства. Возможно, поэтому министерство юстиции не стало обвинять Хэйла и не трогало Бёрта. Тем не менее очевидно, что Уайт и его люди явно подозревали последнего. Во втором отчете с упоминанием банкира, найденном мною в досье Бюро, агенты прямо называли его «убийцей»
[631].
Я провел в архиве несколько дней в поисках финансовых мотивов убийства Бигхарта. Я рылся в документах, чтобы понять, кто выигрывал от его смерти. В электронном письме Марта написала мне: «Папа говаривал, что дело всегда заключается в деньгах». Не было никаких указаний на то, что Хэйл или Бёрт или еще кто-то из белых унаследовал состояние Бигхарта, перешедшее его жене и маленькой дочери. Однако у последней был опекун, который на деле распоряжался деньгами. Я пролистал бумаги, пока не нашел его имя: Х. Г. Бёрт.
Я почувствовал, как учащается пульс, когда сопоставил факты. Бёрт — близкий союзник Хэйла и замешан в систематической эксплуатации осейджей. Стремился получить доступ к богатству Бигхарта, для чего стал опекуном его дочери. Согласно правительственным отчетам, был опекуном и многих других осейджей, один из которых умер. Навещал Бигхарта незадолго до предполагаемого отравления последнего (один местный правоохранитель обратил внимание, что индейца незадолго до смерти посетили как Хэйл, так и Бёрт). И, кроме того, в Бюро Бёрта считали убийцей.
Сверх того, и другие доказательства связывали его с преступлением. Протоколы судебного заседания указывали, что Бёрт украл деньги, которые Бигхарт предназначал Вогану, хотя банкир и адвокат считались близкими друзьями. Возможно, Воган, не зная о махинациях друга, упомянул в его присутствии, где спрятал деньги и доказательства своего расследования. И Бигхарт на смертном одре мог назвать своим убийцей не только Хэйла, но и Бёрта.
Тем не менее эта гипотеза основывалась исключительно на косвенных доказательствах. Я не знал даже, кто был рядом с Воганом, когда его сбросили с поезда. Затем, роясь в старых газетах, я наткнулся в «Похаска дейли кэпитал» на статью о похоронах адвоката. В ней было упомянуто, что в Оклахома-Сити на поезд сели Бёрт и Воган, и на полпути последний пропал со своего спального места. Согласно другой статье в той же газете, об исчезновении сообщил именно Бёрт.
Перед тем как покинуть Национальное управление архивов и документации в Форт-Уэрте, я обнаружил досье с допросом осведомителя Бюро, хорошо знавшего Хэйла и давшего важные показания против него по другим убийствам. Информатора спросили, знает ли он что-нибудь об убийстве Вогана. «Да, — ответил он. — Думаю, что это Херб Бёрт»
[632].
Я хорошо знал, что несправедливо обвинять человека в ужасных преступлениях, если он не может ответить на вопросы и защититься. Когда я позвонил Марте рассказать ей о своих выводах, я подчеркнул узкие границы того, в чем можно быть уверенным. Затем я рассказал ей о своих расследованиях. Я также упомянул, что в библиотеке в Нью-Мексико я нашел материалы неопубликованного допроса маршала из Фэрфакса, который расследовал убийства осейджей. Он намекнул, что Бёрт как-то связан со смертью Вогана и что мэр одного из городков бума — местный крутой парень — помог выкинуть того из поезда. Кроме того, маршал сообщил, что в 1925 году во время расследования Бюро дел об убийствах Бёрт так испугался, что решил бежать. Фактически в тот год он внезапно переехал в Канзас. Когда я закончил излагать все подробности, Марта молчала. Затем она тихо всхлипнула.
— Простите, — сказал я.
— Нет, это облегчение. Слишком долго это тяготело над моей семьей.
Изучая убийства, я часто чувствовал, что преследую историю, а она все ускользает от меня. Вскоре после нашего разговора я узнал, что Марта умерла от сердечного приступа. Ей было всего 65 лет. Убитый горем Мелвилл сказал мне:
— Мы потеряли еще одну связь с прошлым.
Глава 24
Меж двух миров
В один майский вечер 2013 года в театре «Константин» в Похаске было объявлено о демонстрации видеозаписи осейджского балета «Важаже». У осейджей давняя связь с миром классического балета, которому они подарили двух великих балерин, сестер Марию и Марджори Толчиф. Мария, считавшаяся первой крупнейшей американской примой-балериной, родилась в 1925 году в Фэрфаксе. В своей автобиографии она вспоминала времена нефтяного бума и писала, что ее отцу, осейджу, казалось, принадлежал весь город: «Собственность у него была повсюду. Ему принадлежали местный кинотеатр на Мэйн-стрит и бильярдная напротив. Наш десятикомнатный кирпичный дом с лепным фасадным декором стоял на вершине холма и из его окон открывался вид на резервацию»
[633]. Также она вспоминала, как соседний дом «был взорван и все находившиеся в нем погибли, убитые за свои паи нефтяного фонда»
[634].
«Важаже», что означает «осейдж», представляет развернутую историю племени, включая времена «Эпохи террора». Спектакля я ждал с нетерпением, даже несмотря на то, что это была всего-навсего видеозапись. Я купил билет и отправился в театр Похаски, на бархатных креслах которого сидели Молли и Эрнест Беркхарт и где в плохую погоду на аукционы собирались нефтяные магнаты. В начале 1980-х годов здание было на грани разрушения, однако группа местных жителей вызвалась на общественных началах его отремонтировать, вымести паутину и паразитов, отполировать медные пластины на входных дверях и очистить пол в фойе от наслоений грязи, открыв мозаику в форме звезды.
