Книга Сладкий папочка, страница 38. Автор книги Лиза Клейпас

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сладкий папочка»

Cтраница 38

И вот я сидела перед разложенными на столе в виде газетных страниц своими ограниченными возможностями. Я чувствовала себя ничтожной и беспомощной, но смиряться с этим не собиралась. Мне требовалась работа, где можно было бы продержаться какое-то время: ведь если постоянно скакать с места на место, ни мне, ни Каррингтон, от этого пользы не будет. А в магазине «Куик-стоп», как я подозревала, на большое повышение по службе рассчитывать не приходилось.

Заметив, что Каррингтон выкладывает кусочки морковки на разложенный перед ней лист, я пробормотала:

– Прекрати, Каррингтон. – Я убрала от нее газету и собралась уже было скомкать страницу, как на глаза мне попалось заляпанное апельсиновым соусом объявление сбоку:

«Карьера меньше чем за год!

Косметолог с хорошим образованием всегда в цене. Каждый день миллионы людей обращаются к своим любимым стилистам, чтобы сделать прическу, химическую завивку, окраску волос, а также за прочими косметическими услугами. Знание и умение, приобретенные в академии косметологии восточного Хьюстона, станут для вас стартовой площадкой на пути к успешной карьере в любой избранной вами области косметологии. Обращайтесь в академию косметологии, и ваше будущее не за горами.

Абитуриентам, соответствующим указанным требованиям, возможно предоставление материальной помощи».

На стоянке жилых трейлеров то и дело слышишь слово «работа». Обитатели ранчо Блубоннет постоянно то теряли работу, то ее искали, то отлынивали от нее, и постоянно кто-то кого-то все время пилил, заставляя устроиться куда-нибудь, но никто на моей памяти еще не сделал карьеру.

Я так страстно мечтала получить диплом косметолога, что не выразить словами. Чем больше находилось для меня подходящих вакансий, тем больше мне хотелось учиться. Мне казалось, что у меня для профессии стилиста по прическам подходящий характер, и я знала, что у меня есть необходимый для этой работы внутренний импульс. Словом, у меня было все, кроме денег.

Подавать заявление было бессмысленно. Однако на свои руки, стряхивающие с газеты морковь и рвущие на части объявление, я смотрела как на чужие.


Директор академии, миссис Мария Васкес, сидела за дубовым овально-изогнутым столом в кабинете со светлыми стенами цвета морской волны. На стенах на одинаковом расстоянии друг от друга висели фотографии красивых женщин в металлических рамках. В административные помещения проникал запах из салона-парикмахерской и мастерских – смесь лака для волос, шампуня и химикатов. Запах салона красоты. Мне он нравился.

Обнаружив, что директор латиноамериканка, я удивилась про себя. Это была тонкая женщина с колорированными волосами, угловатыми плечами и строгим, резко очерченным лицом.

Она объяснила, что мое заявление в академию принято, но материальную помощь они могут предоставлять каждый семестр лишь ограниченному числу студентов и этот лимит исчерпан. И если я не могу позволить себе учиться без стипендии, то не соглашусь ли я записаться в лист ожидания на будущий год и тогда снова подать заявление?

– Да, мэм, – согласилась я. Мое лицо застыло от разочарования, в моей улыбке появилась тонкая трещина. Я тут же строго отчитала себя. Лист ожидания – это не конец света. Ведь мне есть чем занять это время.

У миссис Васкес были добрые глаза. Она пообещала позвонить, когда придет время заполнить новое заявление, и сказала, что надеется снова меня увидеть.

По пути домой, на ранчо Блубоннет, я представила себя в зеленой робе уборщиц из «Хэппи хелперс». Ничего страшного, все не так уж плохо, утешала себя я. Убираться в чужих домах всегда легче, чем у себя. Я буду стараться. Я буду самой усердной уборщицей на свете.

Так, разговаривая сама с собой, я ехала, не замечая куда. Моя голова была так занята всякими мыслями, что я, вместо того чтобы выбрать короткий путь, поехала по длинному маршрут, и оказалась на дороге, пролегавшей мимо кладбища. Я сбросила скорость и свернула на подъездную дорожку к кладбищенской конторе. Припарковав машину, я побрела по гранитно-мраморному саду из памятников, которые, казалось, вырастали из земли.

Мамина могила была самой свежей – по-спартански строгий холмик земли нарушал аккуратные коридоры травы. Я встала перед могилой, желая как-то осознать, что это действительно случилось. Мне с трудом верилось, что тело моей матери покоится там, в этом гробу Моне с синей шелковой подушкой и покрывалом в тон. От этой мысли у меня начинался приступ клаустрофобии. Я потянула за застегнутый воротничок своей блузки и промокнула рукавом влажный лоб.

Паника улеглась, когда мой взгляд упал на крупное желтое пятно возле бронзовой таблички. Обойдя могилу, я приблизилась, чтобы посмотреть, что это. Цветы стояли в бронзовой вазе, вкопанной в землю до самых краев. Я видела такие в каталоге в похоронном бюро у мистера Фергусона, но стоили они по триста пятьдесят долларов каждая, а потому о том, чтобы купить такую, я даже и не думала. Как бы ни был добр мистер Фергусон, вряд ли он сделал бы такое щедрое дополнение, тем более не сказав мне ни слова.

Я вытащила из букета желтых роз один цветок – с его стебля капала вода – и поднесла его к лицу. Дневной зной усиливал аромат, и полураспустившийся бутон источал дивное благоухание. Многие виды желтых роз вообще не пахнут, но этот, уж не знаю, что это был за сорт, имел сильный, почти ананасный запах.

Ногтем большого пальца я оторвала шипы и направилась в кладбищенскую контору. За столом справок сидела женщина средних лет с рыжевато-каштановыми волосами, уложенными в прическу в виде шлема. Я спросила у нее, кто оставил вазу на могиле моей матери, но она ответила, что не вправе раскрывать эту информацию, она конфиденциальна.

– Но это же моя мать, – сказала я скорее в замешательстве, чем в раздражении. – Разве так можно?.. Ставить что-то на чужую могилу?

– Вы хотите, чтобы мы убрали вазу с могилы?

– Да нет... – Я хотела, чтобы бронзовая ваза осталась там, где стоит. Были б у меня деньги, я и сама бы ее купила. – Просто я хочу знать, кто ее поставил.

– Я не могу вам сказать. – После минуты или двух пререканий женщина на ресепшене уступила, согласившись назвать имя флориста, доставившего розы. Цветы были присланы из хьюстонского магазина под названием «Флауэр-пауэр».

Последующие два дня у меня ушли на всякие неотложные дела, на составление заявления в «Хэппи хелперс» и собеседование. Время позвонить в фирму, занимавшуюся доставкой цветов, нашлось лишь к концу недели. Ответившая на звонок девушка сказала: «Подождите, пожалуйста, не вешайте трубку», – и не успела я слово сказать, как в ухо мне уже проникновенно вполголоса напевал Хэнк Уильяме «Мне не нравится такая жизнь».

Я сидела на крышке унитаза, слегка прижимая к рту трубку, и следила за Каррингтон, которая плескалась в ванне. Она сосредоточенно перелила воду из пластмассового стаканчика в другой, после чего добавила туда жидкого мыла и размешала его пальцем.

– Каррингтон, что ты делаешь? – спросила я.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация