В первый день работы я уже сидел за своим столом, когда приехал Массимо. Как всегда, он заполнил пространство своей необъятной личностью. Элегантный, говорливый, бурно жестикулирующий, полный энтузиазма. Массимо напоминал Зевса — невероятно мудр, невероятно стар (на самом деле ему было 49). Мое образование началось.
Массимо Виньелли, 2011.
В Vignelli Associates я был погружен в мир невероятного шарма. Если вы были дизайнером — пусть даже младшим из младших, как я, — Массимо относился к вам с огромным уважением. Все прошли через его кабинет. Там я познакомился с лучшими дизайнерами мира: Полом Рэндом, Лео Лионни, Йозефом Мюллером-Брокманном, Аланом Флетчером. И не только с дизайнерами. Помню, как однажды Массимо работал над оформлением книги с редактором из Doubleday и решил устроить ей экскурсию по офису. Он подвел ее к моему столу и представил меня. Это была Жаклин Кеннеди Онассис. «Миссис Онассис, это один из наших юных дизайнеров, Майкл Бейрут, — сказал Массимо. — Мое почтение, рада с вами познакомиться», — заявила бывшая первая леди. Я, кажется, ответил что-то вроде «э-э-э».
От Массимо я узнал, что оформление книги не значит придумывание оригинального способа размещения колонцифр. Он помогал мне освоить типографику, масштаб, ритм, утонченность. Я научился думать о графическом дизайне как об организации опыта, который не ограничен двумя измерениями или сиюминутным впечатлением. Речь шла о создании чего-то вневременного.
Но главное, я много узнал о мире. В моем городе мне был известен только торговый центр Parmatown, соединенный с универмагами Higbee’s и May Company. Массимо рассказал мне о Миланской торговой галерее. Я узнал об архитектуре, моде, еде, литературе, жизни. Именно с Массимо я впервые отведал стейк тартар и стилтон с портвейном. Представьте себе, сырое мясо на ужин и сыр на десерт! Для Массимо дизайн был жизнью, а жизнь — дизайном. Наконец, у него я научился никогда не сдаваться. Он был способен привнести энтузиазм, радость и глубину в самую малую дизайн-задачу. Даже по прошествии 50 лет он мог радоваться, занимаясь оформлением какой-нибудь визитной карточки, так, будто никогда прежде этого не делал.
Именно Массимо объяснил мне одну очень простую вещь: если вы делаете работу хорошо, вы получите больше хорошей работы. Обратное тоже верно. Звучит просто, но в мире прагматизма и компромиссов об этом на удивление легко забыть. А ведь единственный способ сделать работу хорошо — просто-напросто сделать ее хорошо. Массимо это удавалось.
Я намеревался остаться в Vignelli Associates на 18 месяцев, а потом найти что-то новое. Но я задержался там на 10 лет. Я любил свою работу. Но наконец я достиг точки, когда понял, что должен двигаться дальше. Уйти оттуда было самым трудным решением в моей жизни. Я заранее подготовил речь и накануне вечером ехал по 87-й магистрали, репетируя ее про себя. Вдруг позади я увидел огни полицейской машины. Меня остановили. «Вы хоть знаете, с какой скоростью ехали?» — «Э-э, сто километров в час?» — «Сто тридцать шесть. Вы догнали нашу машину, — это, между прочим, была патрульная полицейская машина c опознавательными знаками, — и подрезали нас после обгона справа». Они заставили меня выйти из машины, проверили багажник и отвезли в полицейскую казарму на 90 минут, пока выясняли, вдруг я наркоман или террорист. Вот так Массимо воздействовал на людей.
На следующий день, когда я сказал ему о том, что решил уйти, Массимо был таким же, как и всегда: теплым, эмоциональным, великодушным. У него было много дизайнеров, которые работали на него до меня и много будут работать после меня. Но для меня он такой один: мой учитель, наставник, босс, мой герой, мой друг Массимо Виньелли.
Я встречался с Массимо за четыре дня до его смерти (умер он 27 мая 2014 года). До самого конца он был, как и всегда, любопытен, великодушен и живо интересовался дизайном. Он оставил жену Леллу, детей Луку и Валентину и поколения дизайнеров, которые, как и я, продолжают учиться на его примере.
Ноябрь 2016
Эта ночь должна была стать самой захватывающей в моей жизни. Я шел по темнеющим улицам Центрального Манхэттена в сторону Конференц-центра Джейкоба Джавитса и за несколько кварталов мог видеть огромное изображение на джамботроне
[77] над его главным входом — указывающую вперед стрелку поверх буквы «H». Миновав бесконечную вереницу очередей и контрольно-пропускных пунктов, я очутился примерно в 15 метрах от главной сцены мероприятия. На моей шее болтался вип-бейджик. Меня окружала толпа счастливых людей, которые, как и я, находились тут с единственной целью: отпраздновать победу на выборах первой женщины — президента США.
Я никогда прежде не бывал на празднованиях политических побед. Как и все, я знал, что ни в чем нельзя быть уверенным. В самом деле: предыдущие недели принесли множество тяжелых откровений и резких разворотов в финале изнурительной кампании, которую никто не назвал бы легкой. Несмотря на это, настроение людей было оптимистичным, даже эйфорическим. Каждый утверждал, что обладает инсайдерской информацией: результатами экзит-поллов, итогами досрочного голосования в «колеблющихся» штатах, свидетельствующими о решительной победе Хиллари Клинтон.
И куда бы я ни смотрел, везде был этот логотип с буквой «H»: на бейджах, значках, наклейках, футболках и сумках, указателях и видеомониторах, гигантском ярком экране над сценой. Именно на ней мы ожидали увидеть нашего кандидата до того, как закончится эта ночь, — с поднятыми в знак победы руками, под эмблемой, которую я разработал.
Ночь закончилась раньше, чем я думал, и не так, как все ожидали. Ослабив галстук с узором из логотипов с буквой «H», я направился домой, смущенный своим высокомерием и обеспокоенный будущим страны, и пытался понять, что же пошло не так.
Январь 2015
Почти два года назад мне предложили бесплатно поучаствовать в секретном проекте — разработке логотипа для возможного участия в президентских выборах бывшей первой леди и госсекретаря Хиллари Родэм Клинтон. Я этому очень обрадовался. Я никогда не встречался с госсекретарем Клинтон, но мне она нравилась как сенатор моего штата; я был впечатлен ее работой в качестве госсекретаря. Я предполагал, что она выдвинет свою кандидатуру в 2004 году, пока не появился Барак Обама. Спустя восемь лет она стала еще лучше подходить для этой должности. Это был исторический момент. Я сразу согласился.
Я собрал команду из трех человек: я, дизайнер Джесси Рид и менеджер проекта Джулия Лемли. Следующие два месяца мы работали тайно. Наша первая встреча с командой Клинтон началась с простого заявления: «Имя нашего кандидата на 100 % узнаваемо». Существует известный маркетинговый принцип, который часто приписывают легенде дизайна середины прошлого века Рэймонду Лоуи. Он полагал, что людьми движут два конкурирующих импульса: влечение к возбуждению от новинки и стремление к комфорту от знакомого. Из этого Лоуи вывел надежную формулу. Знакомое сделайте неожиданным, неожиданное — знакомым.
