Кларк беспокойно уставился на них. Он больше не знал, кому можно доверять.
– Кларк, расслабься, – ответил Брайан, – ты можешь говорить при Лексе все, что хотел рассказать мне. Он все равно все прознает. Он всегда все узнает.
– Ты можешь полностью мне довериться, – добавил Лекс, – я еще никогда не встречал парня, который связался бы с костром и победил.
– Так вы, парни, получается, помирились? – спросил Кларк, который вообще не хотел касаться темы своего падения в огонь на вечеринке.
Лекс рассмеялся.
– Когда ты с кем-то настолько близок, как мы с Брайаном, временами ты ввязываешься в небольшие… споры. Но между нами никогда не было никаких обид, верно, Брай?
Брайан покачал головой.
– У нас обоих богатые и могущественные отцы, – сказал он, – мы просто несколько иначе смотрим на вещи.
– Я считаю, что Брайану следует играть более активную роль в семейном бизнесе, – пояснил Лекс, – как делаю я. Но, в конечном итоге, это его выбор, и я его уважаю.
– Короче, ты можешь доверять Лексу, – добавил Брайан, – он парень прямолинейный.
Кларк оглядел их обоих. Несмотря на то что Брайан был совершенно уверен в Лексе, Кларк крайне осторожно подошел к тому, что можно выложить в его присутствии. Он достал телефон и проверил, не писала ли ему Лана. Она должна была уже быть здесь, и Кларк не хотел погружаться в пучину дискуссии без нее.
Он оглядел помещение.
И действительно, как по заказу, Лана показалась в дверях. Заметив их, она помахала и поспешила навстречу. Кларк поднялся, и Лана скользнула на свободное место.
– Что я пропустила?
Лекс одарил Кларка любопытным взглядом.
– Расслабьтесь, парни, – усмехнулся Кларк, – вы можете говорить при Лане все, что хотели рассказать мне. Она все равно все прознает. Она всегда все узнает.
Брайан с Лексом улыбнулись, и Брайан сказал:
– Эй, с этим мы не спорим.
В этот момент показалась официантка – пожилая мексиканка, знакомая Кларку по предыдущим визитам. Он покосился на имя на бейджике. «Марджи». Ее седеющие волосы были собраны в хвост, а на груди на серебряной цепочке висел массивный крест. Она заученно расписала состав особенного жаркого с мясом, приняла их заказы и ушла.
– Прежде чем мы начнем беседу, – сказал Брайан, глядя на Лану, – мне кажется, что тебе следует это знать. Похоже, мой брат считает, что между вами… что-то есть.
Лана нахмурилась.
– Погоди, что?
Брайан кивнул.
– Он пошел на эти фальшивые похороны только потому, что там должна была быть ты.
Лана встретилась глазами с Кларком и сделала глоток воды.
– Что ж, я, м-м… приму это за комплимент?
– Ну, разве что ты совсем не знаешь Кори, – ответил Лекс.
Кларку совсем не нравилось направление, в котором начала развиваться беседа, но он разглядел в этом подходящую возможность для себя.
– Слушайте, Лана – мой лучший друг, – начал он, – так что я должен кое-что знать.
Брайан кивнул:
– В чем дело?
– Вы хотите сказать, что Кори – не хороший парень?
Брайан отодвинул стакан с водой в сторону.
– Мой брат – мудак.
– Я проявлю инициативу и поддержу это высказывание, – добавил Лекс.
– Серьезно? – спросила Лана, подыгрывая Кларку. – Те несколько раз, что мы с ним общались, он казался очень милым. Может, его просто не понимают?
Лекс фыркнул.
– Разве что ты.
– По правде говоря, в последнее время он и со мной ведет себя очень мило, – вмешался Брайан. – Его проблема в том, что он слишком одержим желанием показать себя перед отцом. Он ведет себя так с тех пор, как вернулся из Швейцарии. Он вбил себе в голову, что его задача – получить повышение в компании.
– И поэтому он работает с этим доктором Уэсли, – предположил Кларк, – у которого, как ты сказал, довольно мутное прошлое.
Брайан указал на Лекса:
– Я позволю ему рассказать об Уэсли. Они знакомы по Метрополису.
– Он действительно очень, очень умный парень, – сказал Лекс, – но он в деле не ради науки. Им движет жажда денег. Больше власти. Но я знаю, что все, кто финансировал его исследования в Метрополисе, теперь сидят в тюрьме. Вот почему он оказался в городке вроде Смолвилля.
Кларк собирался было задать очередной вопрос, но тут он услышал, как в нескольких столиках от них лысеющий посетитель средних лет громко высказывает что-то их официантке Марджи. Все в ресторане выгнули шеи, наблюдая за разворачивающейся перед ними драматичной сценой. Кларк моментально узнал мужчину, хотя и не смог вспомнить, где он его встречал.
– И это вы называете «с кровью»? – кричал посетитель, указывая на лежащий у него на тарелке кусок мяса.
– Сэр, мы немедленно все исправим, – спокойным голосом ответила Марджи.
– Это уж точно, исправьте! А после того как закончите, можете проваливать в свою собственную чертову страну!
Кларк вскочил на ноги и направился к дебоширу. Он не знал, что именно будет делать, но уж точно не собирался сидеть и смотреть, как с кем-то обращаются так несправедливо.
Марджи закусила губу и постаралась сохранить спокойствие.
– Сэр, прошу вас, говорите тише.
– Не смей указывать мне, что мне делать! – закричал мужчина, махнув рукой по столу. Во все стороны полетели остатки еды, тарелки и стаканы упали на пол и разбились.
Официантка в ужасе отскочила назад.
Весь ресторан замер.
Наступила гробовая тишина.
– Эй, – сказал Кларк, заслоняя собой Марджи, – в чем проблема?
Мужик оглядел Кларка с ног до головы.
– Сядь на место, – сказал он, – это не твое дело.
К столику подбежал владелец, Давид Баез.
– Шелдон, я вынужден попросить тебя уйти.
Давид потянулся к руке мужчины, но Шелдон оттолкнул его в сторону и прорычал:
– Не трогай меня!
Кларк никогда не мог молча смотреть на то, как один человек дурно обращается с другим. Но то, что происходило сейчас, было даже хуже, поскольку явно попахивало расовой нетерпимостью. Этот человек, Шелдон, только что нагрубил и официантке-мексиканке, и владельцу-мексиканцу. А он просто заметил, что это не его дело. Это подарило Кларку редчайшую возможность заглянуть в голову дремучего идеологического меньшинства, живущего в его родном городе. Взгляды эти редко всплывали на поверхность, по крайней мере, не на публике.
Пока Кларк подбирал слова, Майк Калкинс, давний менеджер ресторана, белый, подошел к столику и сказал что-то такое, что хотя бы временно успокоило Шелдона. Грубиян снял свою куртку со спинки стула и начал одеваться, двое его друзей поступили так же.
