Местные газеты с удовольствием сообщают, что на улицах наших городов малая торговля наконец будет упорядочена…
Уличная торговля в Варшаве, 1990
Понемногу происходит трансформация государственного строя, и киоски становятся альтернативой импровизированным прилавкам, а фастфуд – неопрятным государственным ресторанам и столовым. В Польше вкусы массового слушателя определяют меланхолические синтезаторные мелодии из Италии и Германии. Критики рок-музыки пренебрегают записями для «дискоманов», но средний слушатель ценит то, что предлагает Марек Щероцкий – итало-диско, Дитера Болена и CC Catch, Сандру – именно эти хиты слышатся из магнитофонов. В Польше они расходятся в виде кассет – таких, какие из своего прицепа продает бизнесмен из Ломянок Войцех Бжезицкий. Кассеты он снабжает этикеткой «B.W. – торговая марка Музыкальной лаборатории Войцеха Бжезицкого» с символом короны и словами Fono-Audio-Video. Его кассеты носят титул Eurodisco и отличаются соответствующим дизайном: на фоне основных тонов виднеется снимок в стиле софт-порно, виден символ B.W. Records и надпись-заклинание технического толка: STEREO, SUPER QUALITY. Несколько коробок отходит от схемы фотографии с бюстом: с кассеты Eurodisco 13/90 на нас смотрит сериальный инопланетянин Альф, а на 15/90 помещен призыв: «Если дорог тебе твой край, за Валенсу свой голос отдай». Бжезицкий быстро дождется последователей: кассеты Zibi Disco Service будут выпускать студии Marvel или Sawiton. Сам он еще в начале девяностых посвятит себя другой деятельности – примет участие в гуманитарном конвое в Сараево и будет посылать подарки для бедных детей в Бещадах.
От кассет с записями диско начинается студия Brawo. Ее логотип виден на пластиковом «юго-киоске» на фотографии. Издатель, Лешек Дзюгель из Мрозов, на коробках подчеркивал профессионализм своего предприятия – professional duplication studio. «Только кассеты фирмы Brawo обеспечат тебе приятное времяпровождение гарантированным качеством записи, подбором музыкального репертуара», – сообщала коробка. Высокий уровень содержимого должен был быть гарантирован музыкальным консультантом, которым бывает К. Зелинский и радиожурналист Недзведзь – он позднее признается, что дал себя одурачить. «Сегодня я знаю, что такое пиратство. Но два года назад это не было так ясно. Целый год я составлял им программу с грандиозной поп-музыкой, какую ставлю в своих передачах. А когда я сориентировался, что они ставят мое имя на кассеты с Сандрой, то с ними порвал», – объяснял он.
Проблема в том, что в правовом хаосе начала девяностых такие действия совершенно соответствуют закону, а издатели даже платят взносы в Польское авторское общество. Войцех Сопорек на страницах «Газеты Выборчей» публикует простой рецепт, как издать хит того времени, «Ламбаду». «Достаточно получить разрешение на торговлю с рук и зарегистрировать свою деятельность в Польском авторском обществе – и вперед! Покупаем по старым ценам через официальную звукозаписывающую фирму несколько тысяч записей (чистые дороже) кассет с неходовым товаром типа Колобжег, Ивона Недзельская (названия и имена можно множить), а затем с “собственного оригинала” делаем запись. Материалом чаще всего служит взятая у кого-нибудь на время пластинка, компакт-диск, иногда записываем радио», – пишет он. А вот признание «пирата», вспоминающего свой дебют в этой области несколько лет назад. «Как ты помнишь, в начале восьмидесятых в магазинах не было чистых кассет. Зато были сказки и разные хиты наших известных певцов, которые никто не хотел покупать. Я скупал их оптом, надписи с кассет смывали ацетоном, а коробки от них отправляли в мусорное ведро. На коробках для моих кассет были черно-белые фотографии. Как записывали? Просто в один польский стереомагнитофон вкладывали “мастер-пленку”. Она была записана с западной кассеты или пластинки. К источнику подключали шесть, иногда десять других магнитофонов. Они были немного переделаны, так что звук из источника шел поочередно через каждый магнитофон», – посвящал читателя неофициальный издатель хитов Элвиса, «Бони М», «Польских орлов», разухабистой поп-группы, в которой исследователи откроют предшественников диско-поло. Наверняка этот человек относился к узкому кругу. Благодаря новой технике продукция становилась все менее кустарной, а звук на пленке с десятого по очереди магнитофона наконец-то освобождался от шумов. Уже в 1992 году «мастер-пленку» заменил CD-диск, как правило, впрочем, не оригинальный (дешевые диски в больших количествах закупали в Таиланде), помещаемый в высокого качества плеер, а число магнитофонов, записывающих одновременно один и тот же материал, возросло до нескольких десятков.
При книжных и музыкальных магазинах, пунктах видеопроката и в переходах универмагов действуют легальные студии записи кассет. Официальные звукозаписывающие компании, такие как Tonpress, Wifon, Polskie Nagrania, распространяют продукцию медленно и в малых количествах, а слушатели жаждут музыки. Оптовики (под таким названием обычно фигурируют полулегальные предприятия) издают почти все, к тому же хаотично и случайно, хотя встречаются и специалисты: Baron продает металл, а Echo – электронную музыку типа Tangerine Dream.
Нехватка зарубежных дисков восполняется быстро и массово. Возрастает потребность в отечественном продукте, тем более что в музыке происходят бурные изменения, непрерывное брожение. Поп-сцена все еще наполовину в реалиях эстрадного искусства и стиля программы «Бутик». Все как бы стремятся играть рок и равняются на Штаты. Слушают по радио хиты в стиле Bon Jovi (такое звучание привозят из своих полонийных турне Urszula, Lady Pank, Lombard); записывают баллады в стиле рок, которые прекрасно соответствуют эстетике плакатов с влюбленной парой на мотоцикле (их распространяют недавно основанные польские издания немецких молодежных журналов). Некоторые хотят звучать как «Манчестер», «Лондон», «Нью-Йорк»: прежде чем волна ретро-хард-рока сметет все на своем пути, эти нюансы, попытки, догадки будут прекрасно различимы. Это заметно уже в 1993 году в телевизионной программе «Музыкальная единица», где выступают звезды дискотек семидесятых годов. Эва Кукулиньская с группой Bayer Full выступала с поэзией, исполняемой на уличный манер, группа Tamerlane исполняла лондонский соул, и тут же рок-группа Hey и «индейские» Wilki – хотя в этом случае мы уже говорим о продвинутых структурах польской музыкальной сцены. Чуть раньше пираты из катовицкой фирмы Asta станут официальными издателями рок-группы Dżem, а уже упоминавшаяся студия Brawo – несколько слащавой Моники Бо́рис, звезды фестиваля в Ополе.
В связи с распадом группы Papa Dance особенно ощутимой стала нехватка отечественной дискотечной музыки. Микростудии звукозаписи в больших и малых городах спешат заполнить этот пробел. Так возникает наша так называемая уличная музыка, а затем диско-поло. Радио, телевидение и газеты сразу же исключают танцевальную музыку, даже перспективную; используя сегодняшние категории, они обычные рокисты.
[25] Таким образом постепенно возникает подлинный самиздат польской песни, как в шестидесятые, когда радио игнорировало сентиментальные мелодии, которые обожали слушатели звуковых писем. Неслучайно огромную популярность приобретают танцевальные версии биг-битовых баллад шестидесятых годов («Белый мишка», «Влюбленный клоун»), хотя большинство слушателей не имеют понятия о происхождении этих песен, записанных в тетрадках и неоднократно спетых у костров. «Улица» становится очень объемной категорией: в ней есть место для современной танцевальной поп-музыки с гастрольным участием Яна Борисевича (группа Top One), последователей Depeche Mode – группы Jauntix, непристойной мешанины мелодий свадебных музыкантов, звезд Колобжега,
[26] которые искали себе новое место, и зачастую самозваных артистов кабаре. Эта последняя область особенно расширяется, потому что можно открыто смеяться над властями, что вызывает – помимо массы книжек с анекдотами в киосках – обилие кассет с песенками про политиков. Афера с дневником Анастазии П., разоблачающей эротические кулисы деятельности сейма, оплошности президента Валенсы или будни в невеселых реалиях реформы Бальцеровича, получает рифмованные комментарии под аккомпанемент синтезатора. Только на тему безработицы появляется несколько кассет.
