Так ли гибель страшна?
Он желает себе худших бедствий и жаждет того, что тяжелее всего вынести: чтобы они тянулись и не прекращались. Ради какой награды? Ради чуть более долгой жизни. Но разве долго умирать значит жить? Неужто найдется такой, кто предпочтет хиреть в пытках, терять один за другим члены тела, расставаться с душою по капле вместо того, чтобы сразу испустить ее? Неужто хоть кто-нибудь, будучи приведен к позорному дереву и уже прежде расслабленный, уже изувеченный, со вспучившейся горбом спиной и грудью, еще до креста имевший тысячу причин умереть, захочет продлением пыток продлить жизнь? Вот и спорь теперь с тем, что неизбежность смерти — великое благодеянье природы! Многие готовы вытерпеть и кое-что похуже, готовы предать друга, чтобы жить подольше, собственноручно отдать на растление детей, чтобы только глядеть на свет — свидетель стольких злодеяний. Нужно избавиться от жажды жизни и заучить одно: безразлично, когда случится с тобою то, что все равно когда-нибудь случится. В жизни важно благо, а не долгий век; и нередко в том и благо, что он короток.
III. Светоний. Гораций. 2.
Эпиграмма к Горацию Флакку
Если пуще я собственного брюха
Не люблю тебя, друг Гораций, — пусть я
Окажусь худощавее, чем Нинний
[587].
IV. Исидор Севильский. Этимологии. XIX. 32. 6.
Эпиграмма к Горацию Флакку
Оплакиваю, о жизнь моя, ни изумруды,
Ни бериллы, мой Флакк; не ищу
Ни блестящих белоснежных жемчугов,
Ни тех тинийской отделки тщательной
Колечек, ни камешков яшмы.
V. Цезий Басс. 4. 8-17 (Gr. Lat. VI. 262. 6-19 К).
Явись сюда, о Кибела, суровая гор богиня,
Явись, и гудящим тимпаном ударь голову гибко.
Бок бича бойся — толпа твоих спутников воет.
VI. Цезий Басс. 4. 8-17 (Gr. Lat. VI. 262. 25-263. ЗК).
Эта нимфа обвивает вся Ахелоя старика.
VII. Харизий. I(Gr. Lat. I. 79. 23–80.1 К).
[Слово] «блюдо» определено мужским родом; как говорит Меценат в десятой [книге стихотворений]: «Подается дымящееся горячим с полбенным хлебом блюдо».
VIII. Диомед. I(Gr. Lat. 1.369.21 К).
Меценат: «Сплел ты сети для ложа».
Приложение 2
РЕЧЬ МЕЦЕНАТА К АВГУСТУ
(Дион Кассий. Римская история. LII. 14–40)
[588]
«14.
[589]… Если ты заботишься об отечестве, за которое вел столько войн, за которое с удовольствием отдал бы и свою душу, то преобразуй его и приведи в порядок наиболее рациональным образом. Возможность и делать, и говорить всё, что только кто пожелает, — источник всеобщего благополучия, если имеешь дело с благоразумными людьми, и приводит к несчастью с безумными. Ввиду этого, предоставляющий свободу последним дает меч ребенку или сумасшедшему, а кто дает свободу первым, тот спасает все, в том числе и безумцев, даже против их желания. Поэтому я считаю необходимым, чтобы ты не обманулся, обратив внимание на красивые слова, но чтобы, взвесив настоящее положение вещей, по существу, прекратил дерзкие выходки толпы и предоставил управление государством себе и другим лучшим людям. Тогда сенаторами были бы наиболее выдающиеся по уму, войсками командовали бы самые опытные в военном деле, а несли военную службу и получали жалованье самые крепкие и самые бедные. Таким образом, каждый будет охотно исполнять выпавшее на его долю дело и с готовностью помогать друг другу, не будет больше слышно о людях, в чем-либо нуждающихся и все приобретут истинно демократический строй и безопасную свободу. Ибо пресловутая свобода черни является самым горчайшим видом рабства для лучших людей и одинаково приносит гибель и первой и последним. Наоборот, свобода, везде ставящая на первом плане благоразумное и уделяющая всем справедливое по достоинству, делает счастливыми одинаково всех, пользующихся ею.
15. Ты не думай, что я советую тебе стать тираном при рабстве народа и сената. Этого мы никогда не посмеем, ни я сказать, ни ты сделать. Но было бы одинаково хорошо и полезно и для тебя и для государства, если бы ты вместе с лучшими людьми предписывал путем издания законов все необходимое с тем, чтобы никто из толпы не противоречил и не сопротивлялся этому; если бы войны велись сообразно с вашими советами при непременном условии немедленного исполнения всеми другими приказанного; если бы избрание властей было в ваших руках; если бы вы распределяли и почести и наказания, чтобы немедленно становилось законом все, что будет угодно тебе и твоим советникам, сенаторам; чтобы нападали на врагов тайно и своевременно; чтобы кандидаты на должности назначались по способностям, а не по жребию и по искательству; чтобы добрые награждались, не возбуждая к себе зависти, а злые карались без сопротивления. Таким образом, дела устраивались бы наиболее правильным образом без перенесения их на суд толпы, без публичного обсуждения, без предоставления обсуждений их лицам, опирающимся на ту или иную партию, без оценки их по мотивам честолюбия. Мы бы наслаждались выпавшими на нашу долю благами спокойно, не производя ни опасных войн, ни безбожных восстаний. Ибо все это присуще демократии: там наиболее влиятельные, стремясь захватить первые места, и, подкупая более бедных, приводят все в полное замешательство. Очень многое из этого имеет место у нас, и трудно сказать, когда оно закончится. Доказательством этого служит то, сколько времени мы и воюем и поднимаем восстания. Причиной этого является и количество населения и величина государства. Первое, разнокалиберное по происхождению и по природе, обладает разнообразными наклонностями и влечениями, второе дошло до таких размеров, что им страшно трудно управлять.
16. Что я говорю только правду, подтверждают события. Пока нас было мало и пока мы мало чем отличались от соседей, мы прекрасно справлялись с государственными делами и покорили почти всю Италию. С тех же пор, как мы вышли за ее пределы, распространили наше владычество на большинство материков и островов и наполнили все море и землю славой нашего имени и могущества, на нашу долю не выпадает ничего хорошего. Прежде всего, мы внутри наших стен поднимаем восстание за восстанием, а затем переносим эту заразу и в легионы. Ввиду этого наше государство, как огромное грузовое судно, наполненное всевозможным сбродом, но без кормчего, в течение нескольких поколений качается во все стороны, бросаемое то туда, то сюда страшной бурей, и движется без определенного направления, как бы пустое. Ты не смиришься с тем, чтобы оно еще носилось по волнам, ибо видишь, как оно переполнено водою, ты не допустишь того, чтобы оно село на подводные скалы, ибо оно повреждено и не в состоянии держаться ни минуты более. Но когда боги, смилостивившись над ним, назначили тебя судьею и руководителем его, не предавай отечества, чтобы оно, отдохнув теперь немного, благодаря тебе точно так же проводило и остальной свой век в безопасности.
