Интервьюерам Люси объясняла, что у нее имелось множество причин взяться за эту серию. Ее сыну исполнилось десять лет, подрастал и племянник, сын Роберта и Катрины, Джордж – ему и Уильяму посвящены “Тайны вселенной”. В сотрудничестве с отцом Люси старалась создать книгу, которая хоть отчасти раскрыла бы внукам суть проделанной их великим дедом работы. Она также замечала, что на дне рождения Уильяма и родители, и дети собираются вокруг Хокинга, задают ему вопросы и с восторгом слушают ответы, а он не жалеет времени и сил на то, чтобы объяснить самые сложные научные понятия, и при этом умело сочетает информативные и насыщенные мыслью рассуждения с шутками, веселящими всю компанию. Хокинг говорил, что дети воспринимают все с живым интересом, мир для них полон чудес. Нет невозможного. Он сам был таким в детстве и остался таким в зрелом возрасте. С помощью Люси он хотел развивать любознательность нового поколения юных читателей.
Сотрудничество с отцом помогло Люси понять, как он работает – в том числе и в своих заоблачных научных сферах, – и, по словам Люси, это преобразило их отношения. Она не могла бы сказать, что отец сильно изменился – немного смягчился, возможно, – но прежде она не знала этой его стороны. “Он способен удерживать в голове невероятное количество информации, при этом отбирать лишь самое важное и краткими репликами полностью перевернуть твои представления и образ мыслей”
[408]. Быстрота и ясность мышления отца, его умение подогнать разные кусочки мозаики друг к другу и соединить их поразили даже Люси.
В ноябре 2006 года в интервью Би-би-си Хокинг в очередной раз подчеркнул, что будущее рода человеческого зависит от того, сумеем ли мы колонизовать другие планеты – не в Солнечной системе, а где-то возле иной звезды
[409]. Он и сам мечтал побывать в космосе. Месяцем ранее в другом интервью Хокинг признавался, что в ближайших его планах – полет в космос. “Может быть, Ричард Брэнсон мне с этим поможет”, – и Брэнсон, конечно же, не замедлил откликнуться. На 2010 год для Хокинга зарезервировали место на борту суборбитального корабля “Вёрджин Галактик” вместе с Пэрис Хилтон и Уильямом Шатнером. Доставить пассажиров на другую планету Брэнсон не брался, но Хокинг был уверен, что в будущем возможно и такое, и отправил в иные миры персонажей написанных вместе с Люси книг.
В том же 2006 году двадцать пять тысяч человек ответили в блоге на вопрос Хокинга: “Как человечеству продержаться следующие сто лет в условиях политического, социального и экологического хаоса?” Недаром он надеялся повлиять на общественность! В следующем посте блога Хокинг заговорил о генной инженерии, теперь уже не как о нежеланном, но неизбежном развитии событий, но как об утопической мечте сделать людей “мудрыми и не столь агрессивными”
[410].
В той поездке в Китай Хокинг вновь принялся шутить насчет того, как папа Иоанн Павел II хотел запретить ученым исследовать начала вселенной: он, мол, хотел бы скрыть от святейшего отца тему своей лекции, а то “отдадут в руки инквизиции, как Галилея”. Ватикан к подобным высказываниям относился довольно легко, но руководители католиков-мирян уже были сыты по горло и неверной цитатой из речи папы, и подобными комментариями. Президент Католической лиги Билл Донахью резко одернул Хокинга: “Довольно искажать слова папы. Есть же принципиальная разница между утверждением, что некоторые вопросы науке неподвластны, – именно так говорил папа, – и авторитарным запретом, требованием, чтобы ученые в это не лезли”
[411]. Как мы видели, слова папы достаточно верно отражали состояние науки на тот момент, когда он их произнес, и судьбой Галилея он никому при этом не угрожал. Вот точная цитата: “Любая научная гипотеза о происхождении мира… оставляет без ответа вопрос о возникновении вселенной. Сама по себе наука решить этот вопрос бессильна: для этого нужно, чтобы человеческое знание вышло за пределы физики и астрофизики в область, которую мы именуем метафизикой, и прежде всего нужно то знание, которое черпается из Божьего откровения”
[412].
Хокинг прислушался к протесту президента Католической лиги. Более он не упоминал ни об этом споре, ни о судьбе Галилея, когда в качестве члена Папской академии наведывался в Ватикан. Со своей стороны папа Иоанн Павел II в 1992 году признал, что Католическая церковь несправедливо осудила Галилея, – такого признания Хокинг требовал еще в 1973 году, в первый раз приехав в Рим. Настала пора зарыть топор войны.
Невесомость
В апреле 2007 года Хокинг отважился на приключение, которое, как он надеялся, должно было стать первым этапом на пути к настоящему путешествию в космос, – на полет, в котором пассажиры подвергаются воздействию нулевой гравитации. Никто не знал, как отреагирует на перепад давления хрупкий организм, – но нет проблем! Хокинг прошел восемь циклов невесомости, всего четыре минуты, и чувствовал себя прекрасно вопреки опасениям – чужим опасениям, сам он нисколько не боялся. “Еще и еще!” – приговаривал он
[413]. Четыре врача и две медсестры, контролировавшие давление, пульс и кислород в крови во время этого эксперимента, признали, что он и в самом деле может еще.
Такие полеты осуществляет компания Zero Gravity. Делается это так: самолет летает по параболической орбите (словно гигантское обзорное колесо), и когда он направляется вверх, пассажиров придавливает двойная по сравнению с обычной земной гравитация, но с вершины параболы начинается падение – оно длится 25 секунд, – и все повторяется вновь и вновь. Хокинг прошел восемь таких циклов.
У Хокинга имелась дополнительная причина для участия в этом эксперименте и для выхода в космос: он стремился как можно шире распространить свое убеждение в том, что колонизация планет – наша единственная надежда на будущее.
“В следующие сто лет едва ли удастся избежать катастрофы на планете Земля, тем более нам не продержаться тысячу лет или миллион. Нельзя возлагать все надежды человечества на одну-единственную планету. Только если мы эвакуируем отсюда часть населения, мы обеспечим свое будущее как вида”
[414].
