Группа первая. Хотя предложенная Хокингом модель многое убедительно объясняет (и даже если в один прекрасный день окажется, что это и есть реальность, независимая от модели), все так же висит в воздухе вопрос, древний, как сама человеческая мысль: почему есть что-то – почему есть этот высший замысел? М-теория предполагает еще большее по размерам и более величественное “что-то”, чем все прежние концепции. Но почему есть это нечто, которое мы представляем в моделях? Ответ веры – “Бог” – не более удачен, чем ответ науки: “Существует фундаментальная математическая логика, не допускающая “ничего”. “Бог” и “математическая логика” – уже “что-то”, а потому вопрос дублируется: откуда взялся Бог? (Кто сотворил творца?) Кто установил математическую логику?
Хокинг мог бы сказать, что ответ – в нас, наблюдателях. И на этом цепочка вопросов обрывается. Бессмысленно спрашивать, кто или что сотворило нас. Мы – вот они. Наше присутствие “предпочитает” существование всего остального. И больше нет и не может быть никаких аргументов.
Хокинг к такому доводу не прибегает. Ни в этой книге, ни в нашем разговоре, когда мы беседовали в его кабинете в ноябре 2010 года. Я затронула вопрос, который Хокинг ставил в “Краткой истории времени”: “Что же вдыхает пламень в уравнения и создает вселенную, которую эти уравнения описывают?” Принцип нисходящего анализа, кажется, предлагает в качестве ответа нас самих? – уточнила я. Стивен ответил: “Нет”.
Второй спорный вопрос проистекает из идеи “реальности, зависимой от модели”. Задающие его ссылаются на слова Хокинга и Млодинова о том, что-де каждый из нас обладает личной моделью мироздания, соответствующей его опыту, и старается извлечь из нее смысл. Во многих аспектах наши модели перекрываются – во многих, но не во всех. Модель Хокинга не обязана включать существование и всемогущество Бога. У Хокинга, по-видимому, нет тому подтверждений, и люди, которым он доверяет, не делились с ним подобным опытом. Почему же он должен включать его в свою модель? Он прекрасно обходится без Бога.
С другой стороны, человека, убедившегося в существовании и всемогуществе Бога, модель Хокинга не удовлетворяет. Этому человеку требуется включить в свою модель и такой опыт. (Если вы заведомо сочли такой опыт “нереальным”, то тем самым уже нарушили условия “зависящей от модели реальности” и выходите из дискуссии.) Предположим, что вы и с научными положениями Хокинга согласны, и в существовании Бога убеждены. Скажем, вы – верующий физик. В таком случае вам придется включить в свою модель, помимо Бога, все удивительные открытия и гипотезы ХХ века. Трудно?
К счастью, ни “Краткая история времени”, ни “Высший замысел” не исключают возможности построить модель, которая совместит веру в Бога и веру в науку. Многие коллеги Хокинга, и атеисты, и теисты, принимавшие участие в дискуссии, считают такую задачу возможной и отнюдь не безумной. Перечитайте “Высший замысел” внимательно и непредвзято, и вы, вероятно, тоже с этим согласитесь. Итак, мы получаем две модели – с Богом и без Бога. В концепции “реальности, зависимой от модели” бессмысленно даже спрашивать, какая из этих моделей более “реальна”. Хокинг проявил бы непоследовательность, попытайся он утверждать, что его вариант вселенной без Бога соответствует “реальности”.
Вам может показаться не совсем корректным применять концепцию зависимой от модели реальности к личному мировоззрению, но вроде бы так поступает и сам Хокинг: “Наш мозг интерпретирует сигналы, поступающие от органов чувств, и создает модель внешнего мира. Мы формируем мысленные образы дома, деревьев, других людей, электрического тока, атомов, молекул, иных вселенных. Эти образы – единственная известная нам реальность. Нет независимого от модели “теста” на реальность”
[475].
Конечно, наши личные модели включают что-то еще, помимо физических параметров вселенной. Сюда, как мы уже говорили, войдут представления о правильном и неправильном. Но возьмем крайний случай: должны ли мы отнестись с уважением к модели, выстроенной сквозь призму ненависти, эгоизма и предрассудков? Публичные выступления Хокинга в защиту прав человека свидетельствуют о том, что на практическом уровне он не толкует концепцию зависимой от модели реальности столь широко, чтобы допустить и зависимую от модели мораль.
В разуме своем я свободен
Когда в ноябре 2010 года мы со Стивеном впервые заговорили об этой книге, он просил непременно включить в нее самые свежие его идеи о вечной инфляции и ссылки на те наблюдения, которые, как он полагает, могут подтвердить эту гипотезу. Я выполнила его поручение в главе 19. Хокинг также хотел, чтоб был упомянут новый сериал с его участием – этот трехсерийный документальный фильм “Вселенная Стивена Хокинга” вышел в Британии в начале 2011 года. В Соединенном Королевстве название совпадает с названием документального сериала 1997 года, а в США оно немного видоизменено: “Во вселенную со Стивеном Хокингом”.
На сей раз Хокинг увлекает нас в путешествие по пространству и времени не из университетской аудитории и не из своего кабинета, а из главного зала родного колледжа Гонвилл-энд-Киз. Длинные деревянные столы сдвинули к стенам. Хокинг сидит в инвалидном кресле посреди роскошного, отделанного деревянными панелями помещения. На стене – его портрет в ряду знаменитых коллег прошлых веков и нынешнего. Знакомым голосом Хокинг говорит: “Привет, я – Стивен Хокинг – физик, космолог и немного мечтатель. Хотя я не могу двигаться и говорю через компьютер, в разуме своем я свободен”
[476]. И это гордое заявление полностью подтверждается путешествием по вселенной, во времени и в пространстве, где мы видим чудеса, о которых Стивен точно знает или имеет основания верить, что они существуют и что мы, скорее всего, их обнаружим. В великолепно снятой трилогии Хокинг, космическая фотосъемка и компьютерная анимация, “ответственная” за спецэффекты, сумели раскрыть перед зрителями ошеломляющую реальность бесконечных расстояний, бесчисленных галактик – поражающую воображение, непостижимую, подавляющую огромность пространства и времени.
Эта история рассказана не голосом Хокинга. Едва заканчивается вводная фраза, как вступает другой голос – Бенедикта Камбербэтча, актера, сыгравшего в биографическом фильме молодого Хокинга. Изредка компьютерный голос возвращается на несколько мгновений, или мы снова видим ту заставку в холле колледжа Гонвилл-энд-Киз и вспоминаем, кто на самом деле рассказывает эту историю.
В первой части трилогии аниматоры ввели фантастических пришельцев – Хокинг пристрелил бы их из своей игрушечной ракетной установки, появись такие чудища в его кабинете, и плевать ему на Основную директиву Звездного флота. Хотя сам он рекомендует в первую очередь искать ответ на загадки жизни здесь, в нашем мире, где существует единственная известная нам жизнь, в фильме Хокинг уводит зрителей далеко за пределы Земли, и Солнечной системы, и нашей галактики. Он утверждает, что в космосе может существовать жизнь в столь странных формах, что мы не признаем ее жизнью. И мы с содроганием слышим: важно “не как они выглядят, а на что они способны” – явятся целым роем супертехнологичных ракет и в считаные секунды высосут всю энергию из Солнца, захватят его лучи зеркалами и направят энергию на создание кротовой норы. Да, что касается кротовых нор, Хокинг снова взялся за свое вопреки собственным скептическим заявлениям на этот счет. Высокоразвитая цивилизация сумеет, пожалуй, создать кротовую нору. Маловероятно? Пожалуй, да. Но Хокинг вновь напоминает зрителям о том, о чем шла речь в начале фильма: наше появление на Земле тоже было крайне маловероятно. “Стоит нам глянуть на самих себя, и мы поймем, что самые невероятные события происходят – и очень часто”
[477].
