Клейн достал из кармана пластиковый пакет и бросил Эстебану на грудь.
Я выпрямилась на сиденье, чтобы лучше видеть происходящее у машины.
— Что это? — простонал Эстебан.
— Это марихуана из Британской Колумбии, выращенная методом гребаной гидропоники, по пятьсот долларов за унцию, марка качества — четыре-двадцать.
Эстебан попробовал подняться. Клейн вытащил пистолет и взял его на мушку. Мы с Эстебаном встретились взглядами. Он пристально смотрел на меня и не казался испуганным. Я ободряюще кивнула ему, надеясь, что он поймет это правильно.
— Так в этом все дело? — спросил Эстебан.
— Именно, — подтвердил шериф Бригс. — В этом все и дело. Мы договорились о кокаине из Мексики, а ты торгуешь и льдом, и метом, и марихуаной и везешь все это из гребаной Канады. Ты кем себя возомнил, amigo? Мы где, по-твоему, находимся? От меня ведь ничего не скроешь, Эстебан. Ничего. Я знаю все, что происходит в этом городе. Все, что пытаешься сделать ты или кто другой, мне, твою мать, прекрасно известно. Никогда не забывай об этом.
Эстебан поднялся на ноги, потирая ушибленную руку.
— Так это вы навели СИН? Чтобы меня достать? — спросил он.
Шериф сплюнул.
— Федералы нам о своих планах не докладывают. Ко мне рейд не имеет никакого отношения, — ответил он.
Эстебан кивнул и на мгновение закрыл глаза. Подумал. Взглянул на шерифа и попытался улыбнуться:
— Буду с вами откровенен, шериф. Насчет дури вы правы. Это была проверка рынка. Я привез первую небольшую партию на пробу. В качестве эксперимента. Я бы рассказал вам, если бы дело выгорело.
— Сдается мне, что оно-таки выгорело, — сказал Бригс.
— Похоже на то. Рискованная, однако, работа. Основную партию доставят завтра. В дальнейшем будут привозить раз в месяц. Пойдет лед и травка. С вашего одобрения, разумеется. Я как раз собирался поставить вас в известность, — быстро добавил Эстебан.
— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Бригс.
Эстебан старался держать себя в руках.
— Могу показать бумаги. Мне скрывать нечего. Вкладываю капитал в тридцать косых, рассчитываю на прибыль в сотню. Это семьдесят чистыми. Могу предложить вам двадцать с этой и каждой последующей партии.
Шериф Бригс кивнул и шлепнул себя дубинкой по ладони.
— Тридцать пять, — сказал он.
— Тридцать пять? Рискую-то я, — возразил Эстебан.
— Тридцать пять к концу недели.
— Это невозможно. Тут товара на месяц, потребуется несколько недель, чтобы все реализовать. Я ведь не кому попало, тщательно выбираю людей из определенной прослойки.
Бригс с помощником переглянулись, и Клейн сильно ударил Эстебана дубинкой в пах.
Тот попятился назад с широко расставленными ногами, ухватился за верх «ренджровера», согнулся и выложил на асфальт часть съеденного круассана и кофе.
— Ты, наверно, не расслышал. Тридцать пять к концу недели, — мягко сказал Бригс.
Эстебан застонал.
Шериф Бригс кивнул помощнику.
— Видишь, я же тебе говорил, тут не о чем волноваться. Ясно было, мы с ним договоримся, хоть сейчас и не самое время, — сообщил он Клейну и пошел к своей машине.
— А как быть с четыре-двадцать? — спросил помощник.
— Вот черт, чуть не забыл. Забирай дурь, наш старина Стив, конечно, возражать не будет. — Темные глаза шерифа Бригса сияли от удовольствия.
Полицейские сели в машину и, погазовав немного на месте, укатили по Пёрл-стрит.
Никто ничего не видел, кроме работников «Старбакса», но те знали, что лучше помалкивать.
— И часто такое бывает? — шепотом спросила я.
Анжела приложила палец к губам.
— Ты об этом не волнуйся. Потом поговорим, — прошептала она в ответ.
Эстебан молча сел в машину. Вытер лицо шелковым носовым платком, отдышался и завел мотор. На вид ему вроде бы не так уж здорово досталось, но я обратила внимание, что он держит руль только левой рукой. На Кубе, где нет машин с гидроусилителем руля или автоматической коробкой передач, он вообще не смог бы вести, но здесь как-то ухитрялся.
Эстебан осторожно вел «ренджровер» по Пёрл-стрит и вскоре выехал на Олд-Боулдер-роуд.
Олд-Боулдер-роуд. Черно-белые фотографии Рики. Телефонный звонок после моего дня рождения.
— Оставлю вас на вершине, под гору сами пойдете, — тихо сказал Эстебан.
Мы ехали мимо огромных домов, по мере приближения к вершине они становились все больше. Эстебан остановил машину в дорожном кармане под небольшой зеленой табличкой «Смотровая площадка». Обернувшись к нам, он дал Анжеле цепочку с ключами. На каждом висел кусочек картона с номером.
— Анжела, вы сегодня работаете с Марией, покажи ей что и как, где в каждом доме причиндалы для уборки, и не забудь о сигнализации. — Эстебан перевел взгляд на меня. — Знаешь, что такое система сигнализации?
Я не знала, он объяснил:
— В каждом доме есть сигнализация, которую мы отключаем, когда входим, а уходя, включаем снова. Это очень просто. Поняла?
— Конечно, — ответила я и подумала: чего тут не понять? Для работы системы требуется бесперебойное электроснабжение и быстрая реакция полиции, то есть то, чего в Гаване не было и нет.
— Анжела, не забудь показать ей, каким клиентам нужна полная уборка, а каким только обработка поверхностей. Нет смысла тратить время на людей, которым не нужно то, что мы делаем.
— Разумеется, — согласилась Анжела.
— Так, выходите обе из машины, хочу кое-что показать Марии.
Эстебан был мужчина крупный, мне же опыт подсказывал, что крупные дольше переживают унижение. Ведя нас от машины к просвету среди деревьев, он все еще тяжело дышал и потирал руку.
— Ну, Мария, вот мы и пришли. — Он постарался улыбнуться. — Здесь будешь работать по утрам. Отсюда всю гору видно. Под нами резиденция Уотсона. Важный кинопродюсер. В его доме свои уборщицы, но я и у него бывал. Толкнул ему кокаин. Лично доставил. А тот дом на вершине за забором и весь в огнях — Тома Круза.
— Того самого Тома Круза?
— Того самого. Живет здесь примерно шесть месяцев в году, когда не снимается. Кажется, сестра его живет тут круглый год.
— Я буду убираться в доме у Тома Круза?
— Нет-нет. У него — свои уборщицы. Как я уже говорил, наши клиенты — светила помельче. Не Уотсоны и Крузы этого мира. Но вполне можете увидеть кое-кого из знаменитостей. Важно не подавать виду. Не реагировать. Они этого не любят. Делай вид, как будто тебя вообще нет. Что ты невидима. Никогда не смотри в глаза клиентам и первой не заговаривай. Говорить можно, только если тебя спросят. Поняла?
