— Не говори больше ничего, — попросила я. — Пожалуйста.
— Нет, я хочу сказать. Я понимаю, все это как-то… странно. Может, оттого, что живем в одной комнате, или из-за того случая в Нью-Мексико. Я тогда должен был тебя защитить. Мне так погано было. Ужасно. И теперь все это, ты и я, понимаешь, я не хотел этого, это никак не входило в мои планы, просто… ну… понимаешь? Ты хоть понимаешь, о чем я?
— Да.
— И что думаешь?
Я покачала головой.
Он сник, уставился в пол:
— Так я и думал.
— И, кроме того, я старше тебя, — проговорила я, пытаясь хоть как-то его утешить.
— Я старше, чем ты думаешь, — тихо сказал он.
Обняла его и поцеловала в щеку:
— Пако, извини. Есть множество причин. Ты слишком для меня молод. Я не… Ты не моего типа.
— Да ты лесбиянка, — обиженно процедил он, вскинув на меня глаза.
— Нет.
Он ударил кулаком по ладони:
— Это все гребаные американцы, так? Все эти гринго, членососы. Они все голубые! Для кино только притворяются нормальными людьми, но всем известно, что они друг другу отсасывают.
Пако чувствовал себя униженным. Все это он произнес на одном дыхании, но тут я прервала его. Так выстрел охотника сбивает влет гуся.
— Нет, американцы ни при чем.
Он пробормотал что-то невнятное, встал и уставился на меня, как актер, забывший на сцене свою реплику.
Покачал головой, подошел к окну, глянул сквозь щель между шторами.
В комнату вползала тишина и тянулась как постыдная связь.
— Так ты с Кубы, — наконец задумчиво повторил Пако.
— Да.
— Я умею хранить тайны, — заверил он.
Рот у меня уже открылся, я даже вдохнула… О, черт! Я, кажется, сейчас все ему выложу.
— Я не могу тебе рассказать, — выдохнула я и сразу рассказала все, многословно изливая душу…
Лицо Франсиско, как выяснилось, могло принимать множество разных выражений. Ни за что не поверила бы, что он хороший слушатель, но пришлось поверить.
Он задал несколько вопросов — коротко и по существу.
— Сколько времени твой брат провел в Фэрвью?
— Три дня.
— И все успел?
— Даже если и не все, дольше он здесь оставаться не мог. Но Рики — молодец.
— А что делал здесь твой отец?
— Работал в компании по дератизации — уничтожал вредителей.
— Это как?
— Крыс ловил.
— А вдруг Рики ошибся?
— Я была на станции техобслуживания. Смотрела их журнал. По-моему, Рики прав.
— Что, если тот, кто сбил твоего отца, воспользовался услугами не здешней мастерской, а какой-нибудь другой? Вдруг машину эвакуатором доставили в Денвер?
— Рики ухитрился проверить записи здешней компании, которая занимается эвакуацией, за весь май.
— Ловко. А если эвакуировала денверская компания и ремонтировали тоже в Денвере?
— Тогда ничего не поделаешь, никого не найти. Все станции техобслуживания и эвакуирующие компании в Денвере за май и июнь мне точно не проверить.
— Может, стоит передать это дело американской полиции… — начал он, но передумал. — Ты уже его вычислила, верно?
— Пока нет. Исключила одну подозреваемую, но тут еще полно невыясненных обстоятельств.
— Кто у тебя главный подозреваемый? Скажи мне, — попросил он. — Ты же знаешь, я не болтун, не проговорюсь.
— Нет.
Мы помолчали. Желтый свет сочился сквозь щель в шторах. Кто-то, как будто спьяну, вопил по-испански на дальнем конце автостоянки.
— Что будешь делать, когда найдешь?
— Не знаю.
Он прищурился, глаза сделались как у китайца.
— Приехала убить его, так? Он сбил твоего отца и уехал с места аварии. Оставил его умирать на обочине.
— Хуже того. Сбросил его с Олд-Боулдер-роуд под откос. Отец пытался выбраться на дорогу, но не смог. У него легкое было пробито. Захлебнулся кровью.
Пако побледнел:
— Олд-Боулдер-роуд?
— Да.
— Твой гипотетический убийца был одним из этих гребаных кинодеятелей?
Не хотелось бы, чтобы Пако торопился с выводами и лез в это дело. Иначе он того и гляди продемонстрирует мне образец поведения типа: в Нью-Мексико ты, Мария, повела себя как мужчина, но теперь я тебе покажу, на что способен. Это как раз в его духе.
— Нет. Вовсе не обязательно. Я точно пока не знаю.
— Это один из тех, у кого ты убираешься. Какой-то тип с горы Малибу. Это Круз, да? Гребаный Том Круз убил твоего старика, а сайентологи его покрывают.
Я закатила глаза:
— Франсиско, успокойся ты, это не Том Круз.
Он кивнул и с недоверием поцокал языком.
— Так ты когда возвращаешься? — спросил он небрежно, но мы оба понимали, что это ключевой вопрос.
Я оставила его без ответа.
— Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Можешь не говорить. — Он открыл окно, впустил в комнату свежий воздух. Пако стоял ко мне спиной, не хотел, чтобы я видела его лицо.
— Мне надо вернуться в Мехико в понедельник вечером.
— В понедельник! — Он наконец обернулся. — Что у нас сегодня? Суббота? В понедельник! Господи, когда ж ты планировала мне это сказать?
— Я правда собиралась… — солгала я.
— Развела меня, как лоха.
— Вовсе нет. Я и сама не все понимала, многое еще надо было уточнить. А потом рассказала бы.
— Господи, Мария, надо было мне ехать в Денвер. Нет, надо было валить в этот гребаный Лос-Анджелес со всеми остальными. Я ведь остался только из-за тебя. Думал, мы будем тут вместе.
— Извини, не хотела тебя подводить.
— Да, вот уж действительно подвела. Еще как подвела.
— Пако…
— Да пошла ты! — выкрикнул он с досадой, подошел к двери, открыл и пнул ее, пытаясь затворить, но даже это у него не вышло, только пятку ушиб.
— Далеко в одних носках собрался? — поинтересовалась я вслед.
Подождала. Прошла минута. Две.
Ванная. Мое отражение в зеркале. Раковина. Плеск воды. Моя вина. Вообще не надо было заводить этот разговор. Есть время для правды, есть время для молчания. Это знает любой специалист по допросу. Пако слишком молод, чтобы понять. Слишком незрел, чтобы ему доверять.
Закрыла кран.
