Во льду появляются трещины, из них на лед, пенясь, выбулькивает вода. Одна из пуль, выпущенных метким стрелком из-за деревьев, попадает в лед рядом с моей ступней. Черт! Это он по ошибке? Союзник ли он на самом деле? Или он всех нас прикончить собирается? Эстебан, это ты, что ли?
Подо мной пузырится вода. Вот как оно бывает, когда берешься за роль Немезиды.
На карачках отползаю от кровавого пятна и трупов на несколько метров, туда, где воды, кажется, меньше, а лед — прочнее.
Тут как будто получше. Но откуда мне знать? На Кубе я с морозом никогда не сталкивалась.
Стою на коленях на неровном льду у всех на виду.
В детстве мне казалось: стоит закрыть глаза и станешь невидимой. Поскольку я себя не вижу, то и меня никто не видит. Не открывай глаза, и все будет хорошо.
Два мертвых тела. Кровь. Стрельба. Из винтовки стреляют со стоянки для автомобилей, Бригс и Крофорд отвечают наугад.
Не смотрите в мою сторону.
Не смотрите.
Я невидима.
Меня здесь нет.
Опять трещит лед, слышен плеск воды. Открываю глаза: это Юкилис соскальзывает под воду. Край льдины, на которой лежит Клейн, приподнимается, труп переваливается на бок, его черные кошачьи глаза бросают на меня прощальный взгляд, тело сползает в трещину и уходит на илистое дно.
Со всех сторон вокруг меня лед трескается.
Мой свитер весь красный от крови — великолепная мишень на фоне белого льда. Я как Че, штурмующий баррикады, но у него был пистолет, а я жертвенный агн…
Погодите-ка.
Рюкзачок.
Девятимиллиметровый и обойма. Отцовский пистолет.
Я встаю.
— Господи, вот она! Патроны остались? — кричит Бригс.
— Остались! Лед, на хрен, трескается! Погоди, примерь-ка вот этот, как он тебе, сучка, подойдет по размеру? — злобно спрашивает Крофорд.
Бум!
Падаю прямо носом на лед.
— Промазал.
— Сейчас еще попробую.
Ощупываю себя. Кажется, все в…
Бум-бум-бум-бум! Это Бригс палит, держа в каждой руке по пистолету. Из того, что в правой, стреляет по стоянке, из того, что в левой, — в меня.
Лежу, распластавшись на неровном льду. Пока я остаюсь в таком положении и с берега меня прикрывает союзник, попасть в меня непросто.
Ну разве что моим противникам сильно повезет. Правда, Бригсу и Крофорду будет достаточно, если повезет один раз, а мне, чтобы остаться в живых, надо, чтобы везло до конца.
Пораскинь мозгами, Меркадо. Придумай что-нибудь. Подойди к делу творчески. Джек — слабое звено. Воспользуйся этим, чтобы добраться до рюкзачка, лежащего в шести метрах от тебя на краю проруби.
— Я — агент Федерального бюро. Вы окружены. Бросьте оружие, сдавайтесь и останетесь целы, по крайней мере вас не будут собирать по частям! — кричу я.
— Агент ФБР! Черта с два! — издевается Бригс.
— Да, агент. Шериф, сопротивление бесполезно. Вы покрыли убийство человека в дорожном происшествии. Не бог весть какое преступление, по большому счету. Ну, потеряете работу, ну, получите условный срок. И дня не отсидите! — кричу я, переходя с казенного английского, который учили в школе, на лексику из американских кинофильмов.
— Если вы — федералы, то где команда снайперов, где гребаные вертолеты? — кричит в ответ Бригс. Не дурак.
— На подлете, поверь мне. Всё, прекратили огонь, давайте попробуем выйти из этой переделки живыми! — кричу я.
Бригс целится и нажимает на спуск. Пуля со свистом проходит над моей головой. Совсем близко, но, чтобы попасть в меня, ему надо встать.
Что ж, попробуем с другими.
— Крофорд, ты — ветеран войны и ночи в тюрьме не проведешь. Джек! Тебе, если пойдешь на сделку с правосудием, светит месяц. Рисковать жизнью из-за такого срока нет смысла. Из всех нас только я в глубокой заднице!
— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает Крофорд.
— Я не имела права привозить сюда Юкилиса, — отвечаю я. — Завалила всю операцию.
Вешая им на уши лапшу, я постепенно подбираюсь к рюкзачку. Одна лямка соскользнула в воду, лед вокруг него покрыт трещинами. Пожалуйста, не свались, пожалуйста, не утони!
— Слышишь, что она говорит, Бригс? — кричит Крофорд.
— Ты не совершил ничего противозаконного, Крофорд. Ничегошеньки. Убьешь меня, федерального агента, получишь высшую меру, — продолжаю я обрабатывать помощника шерифа.
— Если ты федеральный агент, скажи своему дружку, чтоб перестал стрелять, — требует Бригс.
— Переговорное устройство — на дне озера. Просто прекратите огонь и бросьте оружие, — кричу я в ответ.
— Ну, шериф, что думаешь? — интересуется Крофорд.
— Да врет она все, мать ее, — отвечает Бригс.
Пять метров до рюкзачка. Ледяная вода. Лед обжигает кончики пальцев.
— Хотите, удостоверение покажу? Тогда и узнаем, кто врет! — кричу я. — Прекратить огонь! Это приказ.
— Да, вы будете на воле гулять, а мне за убийство в тюрьме сидеть. Тогда уж карьере точно конец, — ноет Джек.
— Да все у тебя нормально будет. Ну, сбил человека насмерть, за это срок не дают. Вон твой друг, ну, тот актер Мэтью Бродерик, сбил двоих на машине, а суд его оправдал… Слушайте, надо кончать скорее эту бодягу, — умоляет Крофорд.
Однако шерифа на такой фигне не проведешь. Он смотрит на меня, улыбается, качает головой:
— Она — не федеральный агент. Ну есть у нее сообщник. Ну два. Мы вот что сделаем: возьмем их по одному.
— Как? — недоумевает Крофорд.
— Держи деревья на прицеле. Как увидишь, откуда стреляют, всаживай туда всю обойму, пришей гада. А ее мне оставьте. Покончу с ней, уйдем на другой берег подальше от этого одинокого стрелка, пока гребаный лед под нами не треснул.
— Не слушай его, Крофорд. Он тебя под смертный приговор подведет! — кричу я.
— Да врет все эта сука, — заверяет его Бригс.
До рюкзачка остается метра два. Он стоит на краю трещины и почему-то в нее не сползает. Не свались! От падения в воду его, кажется, удерживает лишь мой прикованный к нему взгляд.
— Что мне делать, шериф? — спрашивает Крофорд.
— Не слушай его, Крофорд. Ты пока ничего противозаконного не сделал. Это только у меня серьезные неприятности! Джек, если они меня убьют, ты пойдешь как соучастник убийства, пожизненный срок получишь.
— Надо делать, как она говорит! — в отчаянии кричит Джек.
Трещина становится шире, рюкзачок начинает крениться. Я стараюсь равномерно распределить вес тела по льду и мучительно пытаюсь до него дотянуться.
